Клуб любителей фантастики КЛФ Контакт Новокузнецк

Дружба народов, или Время драконов

Темнело в тайге постепенно. И по мере того как садилось солнце, тайга становилась всё чернее. Духи Эрлика, казалось, притаились за каждым стволом многовековых елей. Уже не было видно тропы к ручью, проложенной женщинами из шорской деревни. Улус тот шалашами прильнул к лесу прямо у просеки и замер, будто ожидая чего-то. Уже заплясали красные языки ночных деревенских костров. И таёжная темень стала еще непроглядней. Добрый дух небес зажег звёзды над улусом. Так всё-таки светлее. Неподалеку от улуса в тайгу упал какой-то горящий предмет. Но пожара не было почему-то…
Но застонал, запричитал на берегу реки, недалеко от родного шалаша кой-комус, нехитрый инструмент шорских музыкантов.
То молодой охотник взгрустнул возле костра. Плохо ему – соболей еще зимой набил целый сундук, а к родичам невесты идти боится. Откажут ему – все пальцем показывать будут. Дурак, скажут, и неудачник – куда попёрся-то? К первой красавице? А если не скажут, то подумают. Всё равно плохо. Тот раз вот с охоты пришел, мяса родичам принёс, а невестина родня даже не посмотрела на его подвиг – прямо начхать им на охотника. Тёща будущая, совсем преклонного возраста старуха сорока лет, - всё на кедры лазает, шишку бьёт. Не на лбу (если бы!), шишку бьёт кедровую, мешками таскает. Богатая. Ты-ы-ын – жилка комуса в душе пробудила надежду. Так играл бы и играл всю ночь. Печаль такая сладкая, да и мечты пробуждаются в сердце про сватовство. А что? Ульген, видно, мало-мало помогает. Дух добра. В сватовстве ведь надо сразу бить наповал…то есть, нет, не так. Вот как белку в глаз бить надо сразу, так и с женитьбой должно быть все наверняка. И без отказу. Вот что подумал охотник. Чтобы решено было раз и навсегда и так, как ему, молодому и красивому (а что?), надобно. Вот как белка после выстрела не бегает, так и невеста дома должна сидеть без всяких там рассуждений. Тьфу ты, злой айна всех забери, далась ему эта белка! Совсем дурак от охоты стал – только бы стрелять. Урод. А впрочем…
И охотник погладил ружьишко, что рядом лежало: вдруг кто на соболей позарится или медведь прикосолапит, а еще может лось привалить… И правда, а вдруг бы лось! Тогда мяса на всю родню хватит. И на невестину прожорливую тоже. Ничего не жалко, ешьте, чего уж там.
Как будто кто услышал мечты охотника. Зашевелились тревожно кусты в непроглядной от огня тьме. На той стороне ручья кто-то шёл. Затрещали ветки там, в темноте. Прямо к костру валил кто-то. Да на лося-то не похоже. Тот прёт через чащу как злобный дух Эрлик – дух подземный и страшный, топчет всё на своем пути. Огромный, Злой. Неудержимый. Только пуля охотника его остановит. Здесь же кралось нечто среднее между теленком и собакой. Охотник комус тихо в сторону отложил. Лук и стрелы на себя потянул – те рядом лежали тоже на всякий случай. Зачем, например, барсука пулей бить – его стрела возьмёт.
Так значит, родню невестину боишься, медведя – нет. Позора боишься - духов нет. А тут кто на тебя валит, охотник? Кого бояться? Да никого! Он сейчас бесстрашный, он на пути к одагу-свадебному шалашу, лучше которого на свете ничего не бывает. Молодой шорец расплылся в улыбке и натянул тетиву: « С излучины ручья крадется. На водопое был. Щас как врежу…» И замер, не веря глазам своим, - штук пять комусов в душе запели. Сугэзи, дух ручья, вышла из кустов и встала посреди ручья, опешив, смотрит через костёр. Вся мокрая, волосы длинные, темные, салом намазанные. Собой приглядная, на невесту похожая, на его, молодого охотника, невесту. Сугэзи живут в реке, это понятно. Управляют они рекой или ручьём, кому что достанется. Это тоже понятно. Но почему они так ловко изменяются? Не понятно. И ведь не разберешь! А если бы она к нему прямо в свадебный шалаш пришла? С невестой бы попутал. Что делать-то? Вот с этой, вышедшей из темноты? «Щас врежу,- подумал охотник, - а потом пусть кам камлает, чтобы худо не было! А чего она?» Лук снова поднял и тетиву стрелой натянул – всё, охота началась.
А «русалка» как закричит, как заверещит человеческим голосом: «Ай, не стреляй, охотник, это же я, невеста твоя! Жениться ты на мне хотел!»
- Не верю, - говорит шорец, - ты дух ручья и не морочь мне голову!
- Сам дурак! – захныкала невеста, - глаза-то протри, ты же свататься ко мне собирался. Еще соболей припас, головой-то соображай, лучник!
Охотник лук опустил, но всё же смотрел подозрительно.
- А ты чего мокрая? Дождя вроде нет. В ручье была?
- В ручье.
- Ах ты, айна, спаси нас тёркижи, ты - дух ручья!
- Нет, не дух!
- А я говорю – дух! Чем докажешь?
- А эвон чем, смотри! Видишь? – Русалка давай охотнику свои ноги в ладных сапожках показывать. – Ноги это , не рыбий хвост!
Смягчился жених, признал невесту. Но в толк всё никак не возьмёт – почему мокрая-то? Что в ручье делала? Дурная какая-то. Как на такой жениться? Девушка в деревне отличалась от других – сильно любопытная была и сообразительная. За то её и полюбил охотник. А еще за розовые щёки и блестящие глаза, за быстрые ноги и умелые руки. И туес сплетёт, и шапку бисером вышьет. Правда, на язык остра. Так что? Кумушек отвадит от родного шалаша.
Посадил охотник невесту рядом с собой у костра и давай спрашивать, какой дух понёс её в воду? Невеста вдруг стала радостная такая, будто десять белок за час добыла. Говорит, к соседям в русскую деревню бегала. Там её три раза в воду окунали, богу посвятили. Теперь она никого не должна бояться, её ангел бережёт.
Это хорошо, подумал охотник, лишним не будет, пусть бережёт. Может, и сам когда к русским сходит. Люди они ничего, дерево обрабатывать умеют. Есть чему поучиться. И так иногда в праздники приобщиться…
- Так ты точно никого не боишься, нареченная? – Спросил охотник свою русалку. – Даже шатуна?
- Шатуна тоже не боюсь. Мамку с папкой только и боюсь, – вздохнула нареченная.
- Эх ты, бесстрашная, - засмеялся охотник, - я же чуть тебя не застрелил! Вот ума нет. Одно только – добыть да принести. Всего-то. Ну, добуду, ну, принесу. Ну, съедят. Как-то не очень. Одно и то же. Как та самая белка в колесе. – Сказал и задумался, что-то беспокойно стало.
Вдруг из кустов прямо в сторону костра рожа страшная, драконья выскочила. «Бу-у-у!» - заорала, и глаза таращит. Невеста как подскочит к башке драконьей и давай морду ту кулачками бить и на себя тащить. И вытащила долгое его туловище, в конце которого вцепившегося китайца на свет выволокла. Вот тебе и раз. Драконом напугать хотел, иноземец. Охотник и глазом моргнуть не успел, как всё произошло. Девушка не побоялась. Молодец. Точно, ангел есть у нее! Пусть будет, в хозяйстве и ангел пригодится.
- Дядуська Хо! – Представился «дракон» - Пороху надо, нефритовые мои?
- Давай, - ответил охотник, (надо-не надо, пусть будет, запас карман не тянет), - а ты кто, купец?
- Купеза – не купеза, никто не знай, китайка дядуська Хо, - залепетал иноземец, - моя торгует. Твоя дружба.
- Зачем драконом прикидываешься? – Охотник сурово сдвинул брови, будто он на границе.- Я тоже на тебя лося могу напустить. И что тогда?
- Плохо тогда. Зачем лося? Пусть на почте служит, – застрекотал китаец. – Так дракон у нас символ мудрости и богатства. Я вам желаю самого большого дракона!
- Спасибо, дядюшка Хо, - вклинилась в диалог мокрая «русалка», - мне вот дракона вашего не надо. У меня ангел есть.
- А шёлк у тебя есть? – на чистом шорском спросил китаец.
- Нет, такого не имеем, - выступил вперед с разговором охотник, - а он для чего? Вкусный или как?
Не заметил молодой шорец, что говорит на китайском, и лоб при этом не морщит. Чудеса! А китаец только смеётся. Приходите, говорит, завтра на ярмарку, там и узнаете, что такое шёлк и пороху понюхаете заодно. А народу-то там будет, народу! И головой покачал чисто по-китайски.
- На Базарную площадь приходите, у подножия крепости. Да там всегда это бывает. Вас только не хватает. Придёте?
- Придём! – хором ответили молодые представители шорского народа.
- Се манифик! – ляпнул китаец, да тут же и опомнился. – Пардон, мезами, Эрлику только не докладывайте, не нужны нам конфликты.
Это он уже по-шорски шпарил. И медленно так потёк в темноту тайги, будто век там гулял, охотился и жил. Сам маленький, беззащитный, в зеленом халате. И хвост из- под халата драконий туда-сюда ходит. Не тот хвост, что у бумажного дракона, а настоящий. И ушёл, будто растворился, китаец-то.
- Ты видел? – спросила невеста у охотника.
- Да видел! – Равнодушно как-то ответил жених, смелый, однако, парень. – Росомаха в кустах кралась. До утра надо выследить, а то напакостит.
- И всё?
- А что ещё? – Удивился бывалый парень. – Неужели и ты росомаху приметила? Молодец!
Несостоявшаяся русалка решила, что и ей показалось. Мало ли что в темноте и на ночь глядя привидится. Домой, домой пора! Шибко поздно. Охотник невесту к родичам проводил. Чин чином всё. Сдал в надлежащем виде. А сам до утра по ручью ходил, зверя караулил. А его и не было. Такая штука. Тайга была темна. Шумела кронами деревьев, прятала в своей чаще мирно спавшего зеленого дракона. Тот свернулся под кедром калачиком и дрых, посапывая, подлец. Кому скажешь, не поверит.
Назавтра грянула ярмарка. На том же месте, как обычно. Широкая, разноцветная и задиристая. Всё, что можно, всё продавали. Медведя водили по рядам. А он и товар цеплял на коготь как бы между прочим. То не воровство было, несчастный случай, а ты попробуй у медведя отбери! Смельчаков нет. Гвоздём ярмарочного разнообразия была китайская лавка. «Дядуська Хо» понавёз диковинок: шелка расписные, нефритовые бусы, белила для красавиц на фарфоровой глине, веера и др. и пр. Мужики местные косились на Хо. Чего это он на чужой земле так безоглядно богатеет? А по роже?
На тот момент, наряженные на красивый шорский манер, пришли на торжище и Охотник с Невестой. Растерялись среди русского разнообразия, лошадей и хомутов, сапог и коров, смотрели на пряники, калачи и баранки, ловили запахи сбитня. Ну и знакомца своего увидели, китайца, обещавшего шелка и пороху. Подошли к его лавке. А Хо так обрадовался, как лучшим своим родственникам. На чужой сторонушке рад знакомой воронушке - вот так обрадовался. Тут девушка увидела шелка, бусы и белила. И так этого захотелось! Даже пряников не надо. Китаец от щедрости своей бусы девушке протянул драконьей лапкой, из рукава вылезшей. Даром отдавал! Невеста взяла и глазом не моргнула. Подумаешь, лапа дракона! Но присела посмотреть, где хвост, имеется ли в наличии? Охотник не заметил ничего. Но пороха ждал. Думал, зачем его нюхать? Применять надо. А то последнее время росомахи повадились рядом с улусом ходить.
А в то же самое время в русской деревне один парень жил. Геннадием звали. Нормально жил, как все. А иногда и лучше. Утром умоется, лоб перекрестит по обычаю дедов, поест и на работу. Вечером приходит, поест, умоется и спать. Так всю неделю. В выходные выходил в деревню на девок посмотреть. Жениться ему надо было. Зачем человеку одному жить? Надо вдвоём, вдвоём не скучно. Вот и высматривал Гена себе невесту, чтобы та была собой недурна, умна, неболтлива, скромна, работяща и… Ах да, вот ещё, – чтобы по хозяйству всё умела делать. Но пока что такая не попадалась. Чтобы все эти качества вместе в одном человеке сошлись, так редко бывает. Но ведь бывает! Да вот тут как раз ярмарка намечается. Буквально завтра. Для Геннадия это как раз тот самый праздник, когда он лучше других начинал жить. Гармонь у него была, вот что. С гармонью да на ярмарке, может, кого и найдёт Геннадий, это ведь дело случая, правда? Так шел парень по дороге домой и размышлял про свою жизнь. А навстречу ему из вечерних сумерек выдался хлыщ какой-то из иностранных. Улыбается, шляпу снял ради приветствия. Нет, ну надо же, весь в кружевах, будто девка, духами так и разит.
- О, Генри, - сказал басурман, - я хотель бы завтра видеть вас нах ярмарка. Будет зер гут, интерессант. Войдете в историю мит ире фройнде!
- Никакой Иры Фронде я не знаю, господин хороший, - отвечал Геннадий, - и не Генрием меня зовут, а Геннадием, Геной, ферштейст? А к истории с вашей Ирой я не имею никакого отношения. Не гулящий я. Работяга. Арбайтер.
Сам удивлялся парень, что какие-то иностранные слова вдруг стал в речь свою вворачивать без труда. Похоже, немецкие. Чудеса, да и только! Иностранец же все не уходил, подрядился возле Гены идти. Неужто прям до дома? А чем его потчевать? Гена не готов был к приёму гостей. Что-нибудь, конечно, он найдёт – картошечки, капусточки, а вот магарыча нет. А! Вот – на гармошке сыграет.
- Добрый ты, Гена, - вдруг сказал басурманин, - не крокодил совсем. В веках тебя оставить что ли? Сам как думаешь?
- Хоть горшком назови, только в печь не сажай! – Засмеялся парень. Но и поёжился немного. Странный какой-то попутчик. Особенный. Что таит?
- Да ничего я не таю! – Ответил на его мысли иноземец. – Не хочешь быть О Генри, будешь просто Гена. Но особенный. Почти дракон. Чем-то они похожи.
- Да ну на фиг, в драконы не хочу! – запротестовал Гена. – Оставь человеком, добрый человек!
- Что ты, что ты, - засмеялся «кружевной», - каким был, таким останешься! Мы не изверги какие. Просто имя мне твое приглянулось. Его возьму. Так ты драконов боишься?
- Да я их не видел отродясь, - признался Геннадий, - не знаю, какие они. Говорят, страшные.
- Не такие уж мы и страшные, - грустно вздохнул иноземец, - хотим мира и торговли и дружбы народов. Так ты придёшь на ярмарку, Гена?
- Приду, а что?
- Гармошку захвати, вот чего. До встречи! – раскланялся «кружевной» так, что шляпой дорогу подмёл. Развернулся и пошёл по дороге в противоположную сторону.
Гена обернулся, чтобы вслед посмотреть странному попутчику. А он и вправду, странный. Из-под камзола хвост как у дракона раскачивается туда-сюда… « Вот ведь что кажется, когда устанешь, - подумал Гена, - а на ярмарку пойду обязательно».
Слово «задиристая» к ярмарке подходило всегда. Ну, не было случая мирного её течения. Кто-нибудь с кем-нибудь что-нибудь да не поделит. А ещё может что-то кому-то не понравится,- вот нос, например, или как кто посмотрел или что сказал, или одежда не такая. Да мало ли! А драконова лавка для такого вот случая – чистая находка. Басурманин торговец перетащил всех покупателей к себе. Выглядит как-то по-китайски. Рядом толкутся еще два ненаших, одетых не по-нашему. Нет, что они о себе думают!
Вот это и надобно узнать. С пристрастием. Подошли. Врезали. Сказали пару ласковых. И противник деморализован. Бежит в испуге, забыв о товаре. И больше не появляется в здешних местах. Действовало всегда безотказно. Наработано потому что. Подошли сначала к невесте и охотнику. Спросить что-то про кузькину мать. Они, конечно, про неё ничего не слышали. Кто-то протиснулся прямо к прилавку и пошутил в лицо китайцу: «Будем грабить!». Ох, не знал он, чем всё это может закончиться!
- Грабить, грабить! Будем грабить! – зачастил торговец, беспрерывно кланяясь и улыбаясь, - Сейчас прямо и начнём.
И начали. Откуда ни возьмись в руках у нападающих оказались грабли. И дюжие парни в едином трудовом порыве этими граблями стали расчищать базарную площадь. Брови свели, языки в усердии высунули – работают. Соперничают между собой как пионеры на сборе металлолома.
А тут и Гена со своей гармошкой подоспел. Ринулся на Охотника с одним намерением – доминировать на данной территории. А китаец ему: «Гена, давай нашу!»
Помимо воли развернул Гена свою гармонь во все меха и дал «нашу», хотя и не знал, что это за песня. А будто знал и мелодию, и слова : « Я играю на гармошке у прохожих на виду. К сожаленью, день рожденье только раз в году!..» Ничего так песня получилась, необычная, на «Лучину» не похожая. Играет Гена на гармошке, парни территорию чистят, китаец, не скрывая, бьёт себя по бокам хвостом драконьим, в азарт впал. А вот охотник, кормилец своей многочисленной родни, лук с плеча тихонько потянул: увидел хвост-то. Да и гармониста вразумить не мешало бы. Ещё один воин нашёлся среди ярмарки! О мире забыл. А дракон уже за спиной охотника, лапой его трогает, шепчет на ухо: « Зачем стрелять собрался? Дружить надо, дружить!» «А ты кто, дядюшка Хо?» - Только выдохнул охотник. Но лук опустил.
- Я? Да я уж и забыл, честное слово, кто я. – Застрекотал «китаец», - сейчас драконом работаю. Платят только мало. Стараюсь, стараюсь повлиять на людей, всего себя отдаю. А в ответ в лучшем случае вот что. И это плата?
Он показал рукой на работяг и певца. Охотник проследил за жестом. Да, нормальная картина – хорошо работают, песня хорошая. «А почему тебя дядюшка Хо называют?» - спросил молодой охотник.
- Да я сам себя так назвал. Потому что ХОчу Хорошего, чтобы был мир, и у всех всё было и никому за это ничего не было, - но это слишком длинное имя, я сократил его до Хо. О-хо-хо, стар я стал и даже устал. Давнишний я.
- Жалко. Может, лося тебе добыть? А что дальше? Куда ты?
- Не поверишь, вперёд, лет так на четыреста. Перемещусь, а там видно будет. Думаю, тогда и настанет наше время, время Драконов. Лося не надо, он теперь почтовый.
- Что за время-то? – сильно заинтересовался гроза росомах.
- Расцвет культур и торговли, как я думаю. Вот что за время будет! Мы, драконы, наводним товарами весь мир, люди забудут войны, будут только ходить в магазины, покупать вещи, продукты, ходить в гости, смотреть теле… впрочем, тебе пока это не понять. Рано тебе. Ну вот, например, мы дадим людям пилы-самопилы, топоры-саморубы, скатерти-самобранки, сани-самоходы, ковры-самолёты. На охоту никому ходить не надо будет. Красота!
- Нет, какая там красота! – покачал отрицательно головой охотник,- Скука одна, задери меня медведь! Росомахи всё разорят, белки орех в кедрачах уничтожат. А медведь? А медведь?! Он же наглый, в деревню заходить будет, а то и в дом. Ну, уж нет! А какой-нибудь быстрострел там может быть? Вот его бы я хотел.
- АКМ что ли? – Удивился Дракон, - Нет, «Калашникова» тебе ещё рано. Богом себя возомнишь, палить станешь почём зря. Нельзя, рано тебе. Дружить вы все пока не сильно научились.
- А почему мне как чуть что, так и рано? – Возмутился стрелок. – Я вот, например, жениться собираюсь. Родичей кормлю. На охоту хожу. Это не рано?
- Вот видишь, уже и в бутылку полез, добытчик, - печально констатировал факт падения охотника Дракон. – У тебя невеста есть. А у неё ангел. За неё держись, охотник, в ту сторону смотри. Про быстрострел забудь, автоматчик. А я полечу, устал что-то я. Эй, все! Прощайте, нефритовые мои!
И стартовал в небо как ракета в космос. Вся ярмарка смотрела на это чудо, задрав головы вверх. Парни грабли в сторону отставили. Гена гармошку свернул. Невеста охотника слезу вытерла со щеки. Полоскался на ветру только бумажный макет дракона, как бы прощаясь с хозяином. Лавка исчезла. А бусы в руке невесты остались. Прямо Олимпиада-80!
- И когда же настанет это время драконов? – заорали парни все разом. – Скорей бы!
Может, теперь уже настало?
Постскриптум. Все женились, кто хотел, в тот год. Только необычно. Гена на невесте охотника. В ней всё соединилось так, как хотелось ему. Охотник женился на девушке из русской деревни. Она могла сидеть дома как мёртвая белка и управляться по хозяйству. Парни с граблями тоже нашли своих невест. Дракон, видно, пошаманил. Вот ведь как. Ведь можно, мирно-то.