Клуб любителей фантастики КЛФ Контакт Новокузнецк

Рассказ №28

З Н А Н И Е - С И Л А

Посвящаю деду моему Нестерову Клавдию

Через большую лужу лежала Доска. Все по ней ходили-переходили, но никто особенного внимания на нее не обращал – «хорошо, что хоть не в грязь наступать!» Но Доску это не устраивало. Ей нужно было общение. Интеллектуальное. Потому что она, Доска, была особенным созданием. Во-первых, она была кедровой породы и ее генеалогия, если бы она ее вела, насчитывала бы тысячелетия. Во-вторых, когда-то она была плахой, длинной и стройной. И в третьих - она вела свое происхождение из далекой Нарымской тайги.
Из своего детства она помнила теплые и умелые руки человека по имени Нестеров Клавдий Акакьевич, как ласково он ее строгал, ставил и поглаживал, помнила его прокуренные усы и темный кисет, где хранилась его махорка, которую его жена и дочери выращивали в огороде. Огород располагался под сильный уклон к речке, ее называли Шипталдай, по-остятски. Плаха видела ее со своей высоты и очень любила, особенно тогда, когда Деда, как его называла ребятня, вытаскивал свой улов. Рыбы было много, хватало всем. Стерлядь шла на чушь - строганину, уху, пироги и на вяленье. Другая рыба раздавалась соседям, остальное шло на корм собакам и свиньям. Водила она дружбу, а может быть, и любовь, с замечательной собакой Нестеровых - Соболькой, большим черным лохматым псом, который, после Деда, был главным в двухэтажном доме. Плаха жила в большой и работящей семье и этим гордилась. Знала, что послужит своей замечательной семье, не зря она с другим лесом так долго сохла.
Беда пришла неожиданно и звали ее - Колхоз. Отбирали и ОБОБЩЕСТВЛЯЛИ все - скот, коней, коров, свиней, картошку, зерно и даже кур. В этот перечень попал и строительный материал, который в огромном количестве был заготовлен в семье. Так Плаха попала на колхозный склад, сырой и грязный, и свалена в кучу, где ей было тесно и душно. Она еще долго надеялась, что придет Деда и заберет ее и всех остальных домой, но на дверь был повешен огромный амбарный замок и поставлен сторож, поганый дед, который за душой не имел ничего, но первым записался в колхоз.
Дальнейшие мытарства Плахи сложились в калейдоскоп неприятностей и перемещений. Но ей не нравилось нигде. Ни тогда, когда она была полом в большом городе Томске, ни тогда, когда грохочущим поездом была доставлена в Кузбасс. А тут шла Всесоюзная Стройка, строили металлургический комбинат и дерево, в любых его видах, было основным строительным материалом. Плаха все еще помнила тихую речку Шипталдайку и ласкового Деда Клавдия. Ее же никто ни о чем не спрашивал. Ее стелили, надставляли, подравнивали, заново обтесывали, сбрасывали в котлован, обратно доставали - и всему этому не виделось конца. Плаха заметно исхудала, стала грязной и темной доской, появилась в ней заметная и устойчивая Тоска. Тоска, тоска, тоска... она выедала все внутренности. «Ну хоть бы значком наградили «Ударник коммунистического труда», - думалось ей, - другим же дают!». Немного полегчало, когда ее приволокли в школу рабочей молодежи и сделали из нее отличную скамью. Никто из людей и не догадывался, что она училась вместе с ними. Арифметика и география были ее любимыми предметами. И все бы было сравнительно хорошо, если бы ее не переломили в пьяной разборке. Всеми жилами и древесиной она почувствовала боль, по камбиальным кольцам пробежал разрыв... Одна половина полетела в котлован, другая, самая чувствительная, брошена под ноги, в грязь… Тут-то она и потеряла сознание... надолго, очень надолго.
Очнулась от легких маленьких шажков - мальчик пробежал по Доске, хлюпнул грязью, повернулся, пробежал обратно, снова хлюпнул... «Дожила... может, хоть он что-нибудь спросит?» Но мальчишка убежал. Немного приподнявшись, Доска увидела на доме какую-то надпись и радостно поняла, что читать она еще умеет: «Батюшкова дом 6»
«Кто же это такой ? Вроде на стройке не было такого бригадира. Чьим же именем назвали дом? Странные люди... моим именем ничего не назвали, а уж как я работала, изработалась на половину…»
Конечно, русской поэзии Доска знать не знала. В школе рабочей молодежи упоминали только Пушкина и Лермонтова и их она помнила твердо. «Тучки небесные, вечные странники…», - иногда шептала Доска, глядя ввысь.

Снова послышались шаги, и на Доску вступила грузная и толстая тетка, пошла потихоньку, будто перед ней была глубокая речка. И Доска решила подшутить над толстухой, тихонько накренилась и выпустила струйку грязи прямо на теткино пальто. Реакция была непредсказуемой - тетка громко заорала, подскочила, оступилась, и еще одна струйка прилетела на пальто. Тут уж было не до шуток! Крики привлекли старух, устроившихся на скамейке, которые принялись громко вторить тетке, а сидящие на тополях вороны предусмотрительно разлетелись. Бабы коллективно обругали все: мать-перемать, дворника, старшую дома и даже правительство. Упомянули какого-то Кузнецова, который за городом не следит. Доска уже была не рада своей затее. Наконец толстуха ушла, но скоро вернулась .На руках были надеты верхонки, которые Доска отлично знала, в них все люди работали на стройке. Тетка наклонилась к луже, подцепила какой-то палкой Доску, схватила ее и торжествующе поволокла к дому, поставила на попа и стала чего-то ждать. Стала ждать и испуганная Доска: что еще выкинет эта истеричка? А старухи на скамейке все ругались, вороны же и голуби с интересом поглядывали на происходящее. «Обязательно убегу, как только она отвлечется», - напряглась Доска.
- Я отдам ее зятю, пусть увезет на дачу, там все уйдет в печку. Ишь, какая еще хорошая и толстая доска, зря лежит в луже.
Как только Доска услышала это, ей стало страшно. Закончить свою героическую жизнь в печке - это было выше ее сил.
И, к счастью, толстуха постояла-постояла и пошла на лавочку к старухам. Доска быстренько упала на бок, перевернулась, снова на бок, снова перевернулась - вот уже и угол дома... дальше заветные кусты, можно спрятаться и подумать... Как задумала - так и сделала. ЦЕЛЬ ПОЯВИЛАСЬ, и все мыслительные процессы АКТИВИРОВАЛИСЬ .Она была уже довольно далеко, но слышала, как тетка орала на весь двор:
- Ну вы подумайте! Украли доску-то! Моментально! Паразиты! Буду жаловаться!
Так тебе и надо», - подумали птицы.
А Доска, спрятавшись в кустах, кое-что обдумала и составила СТРАТЕГИЧЕСКИЙ план - непременно попасть на речку, а там... видно будет. Но передвигаться нужно только ночью, иначе кто-нибудь ее сцапает. Каким-то особенным чутьем она определила, в какой стороне находится Томь (название реки она хорошо знала), и за три ночи добралась до нее. Переулки, клумбы, автомобильные покрышки, поставленные друг на друга, а больше всего асфальт, припаркованные машины и надоедливые голуби, которые разгуливали прямо по ней, что-то выклевывая. Измученная и усталая, проклиная всех теток на свете и одновременно радуясь, что хоть как-то меняет свою жизнь, легла на берегу реки на теплый песочек и поняла, что набирает от него сил. «Кремний, он из Солнца происходит, - засыпая, подумала Доска. - Вот и химию вспомнила».
Целую неделю плыла доска по течению реки, недалеко от берега, выбираясь по утрам из воды и отдыхала. Проплыла небольшие, но многочисленные поселения вдоль реки, благополучно проплыла Кемерово, но настойчиво звенела мысль: «Из Кузбасса-то я уже уплыла, скоро Томь будет впадать в Обь - и как я буду плыть по Оби? Она-то широченная и бурная, а как не проплыть свороток на свою родную речку Парабель? Хоть бы у кого спросить?» Ну, случай и помог. Внезапно рядом с ней поплыло бревно. Доска долго приглядывалась к нему, затем подгребла и поздоровалась. Бревно просто шарахнулось от нее, и Доске пришлось долго уговаривать его заговорить с ней.
- Куда плывете и как ваше имя-отчество? - вежливо спросила Доска
- Бревно Сосновое, имя не имею, - затрудненно и почти невнятно ответило Бревно.
- Куда же путь держите?
- Плыву и плыву. В никуда. Где прибьет, там и остановлюсь. А вы куда?
- На Родину, в местечко Большое Нестерово на реке Шипталдай. Может, вы знаете, где и как сворачивать из Оби в реку Парабель?
- Никогда не слышал ни одной такой речки. Я даже не знал, что плыву по Томи. А откуда вы все это знаете? Названия рек, что сворачивать где-то нужно?
- Знаю. Я на Всесоюзной стройке металлургического гиганта в городе Новокузнецке временно была скамьей в вечерней школе. Училась вместе с людьми и особенно любила географию и карты, как будто знала, что эти знания мне пригодятся. Вот и пригодились.
- Да-а, видимо, далеко вы заплыли! Я бы вам посоветовал поговорить с совами, они здесь все знают, настоящие академики!
На реке рассвело... Доска и Бревно замолчали, высматривая, где бы им остановиться на день. Вскоре такое местечко нашлось.
Доска легла на берегу, а Бревно осталось в воде коротать день. Доске нужно было составить план на дальнейшую навигацию, отрастить небольшие плавники, подумать, а не нужен ли ей руль? А флаг? Прежде всего - крепкие и прочные плавники. Доска вытянулась, напряглась, погнала живительные соки к выщербленным бокам, еще-еще-еще... вот-вот-вот, потянулась... так-так, хорошо - и получились отличные плавники, даже с хитиновыми прожилками, как у рыб.
«Никакого флага, я же ночной беглец! И хвоста никакого не надо, смешно будет… главное, маневренность есть. Нужно сейчас определиться - а где же я нахожусь?» Доска подскреблась новыми плавниками к воде и обнаружила, что Бревна нет. Удивилась и огорчилась. «Может по течению догоню?» - но особенно горевать было некогда, нужно было узнать название местности. Поплыла и наконец увидела метеорологическую станцию, вывеска на ней есть, прочитала: «Томская гидрометеостанция наблюдений и регистраций». Доска рассуждала так: «Если сегодня ночью я проплыву мимо Томска, то там, совсем недалеко, и Обь, меня, конечно, само течение вынесет, но нужно будет обязательно переплыть к левому берегу. Если я это сделаю, там уж и Парабель высматривай, он один из крупных левых притоков».
Путешественнице все время везло. Рядом с ней на песок села пушистая Сова и стала пить. Доска так обрадовалась, что вскрикнула:
- Госпожа Сова, здравствуйте, вот здорово, что вы здесь!
Сова удивленно покосилась на нее, повернулась, посмотрела вокруг и только тогда ответила на приветствие, поняв, что это доска с ней поздоровалась - больше некому... Доска засыпала ее вопросами, но Сова попросила сначала рассказать ей свою историю. Доска долго и с удовольствием рассказывала, обнаружив отличную память и знание календаря, ведь плыла она уже двадцать ночей, а потом заметила, что кругом нее сидят другие Совы, Синички, одна Утка-чирок и высунув огромную голову, в воде лежит Сом. «Вот кто мне поможет!» - обрадовалась Доска и принялась четко и толково комментировать свое намерение, а обитатели реки внимательно слушали. Старшая Сова кивала мохнатой головой, и ее рожки смешно потряхивались.
Вопрос Совы прозвучал совершенно неожиданно:
- Дорогая, а сколько же тебе лет?
- Точно не знаю, но примерно 140-150 лет, - отвечала Доска, которая поняла, что вопрос задан неспроста - в ее судьбе обязательно примут участие. А Сом, скотина, вроде спал...
- Я долечу с тобой до устья Парабели, там у меня живут сестры и тетки, я давно собиралась посетить их, - сказала Старшая Сова, - только лететь я могу ночью.
- Так и я плыву только ночью, - обрадовалась Доска, - сегодня вечером и двинемся, а?
- Хорошо, только мы по дороге будем охотиться, нам без пищи нельзя, не то что тебе!
Доска еле дождалась вечера, а целый день она лежала, поглощая солнце. И как только прокричала Утка, путешественница оттолкнулась от берега, и совершенно счастливая за много-много лет, поплыла по течению. Светила большая Луна, шуршали и переговаривались ночные звуки и всплески, и все было обнадеживающе. По берегам реки появились огни большого индустриального города, фыркали и звонили какие-то машины, где-то далеко ухало и громыхало. «Значит уже Томск». А сов нигде не было видно... И только она забеспокоилась, как на нее спикировал и сел маленький совенок, детеныш еще. Доску сильно подхватило, крутануло, понесло и по мощному течению и волнам, по холодной воде. Доска поняла, что выплыла в Обь...
Вода вся превратилась в водяные бугры, которые ходили взад и вперед, река билась, кипела, металась во все стороны и точно стонала. Изо всех сил Доска стала грести к левому берегу, которого в темноте даже не было видно, продвигаться получалось плохо, река была сильнее ее, крутила и топила, подбрасывала и снова крутила. Маленький совенок что-то залопотал, взлетел и полетел над Доской, выкрикивая ободряющие звуки и указывая ей путь. Но силы покидали Доску, плавники совершенно устали и через некоторое время она уже готова была сдаться и погрузиться на дно .Река была сильнее ее. И тут помог Сом. Он поплыл рядом с Доской, своим мускулистым телом поддерживая и направляя ее движение и взмахивая мощным хвостом как гребью. Она воспрянула духом и поняла, что переплывет Обь. И действительно, вскоре показались неясные очертания противоположного берега. Сом куда-то улизнул, маленький совенок топтался на берегу и показывал, куда нужно причалить. Совсем рассвело, когда Доска подгребла к берегу, отряхнулась и легла на песок. Совенок сел рядом.
- Буду сторожить, - просто сказал он.
- Сторож нашелся, от горшка два вершка, - сказала путешественница, но тут же спохватилась и взяла свои слова обратно, что бы она без него делала ночью? Тонула... утонула бы.
От пережитого она долго не могла уснуть, ворочалась, вздыхала, зарывалась в спасительный песок, затем немного приподнялась и осмотрелась: тяжелые свинцовые воды Оби катили большую волну по всему водяному пространству, особенно посреди, гребни волны, достигнув крайней высоты, вдруг обрушивались и рассыпались в белую пену, противоположный берег угадывался маленькой темной полоской, а по воде плыли маслянистые разводы. «Ой-ой-ой, это наверное нефть, зараза какая, и на меня может ведь попасть! Нужно остерегаться! И как только я такое бешеное море переплыла?» И с благодарностью вспомнила Сома, который помог ей сегодня ночью. Осмотрела плавники. Они были исполосованы и оборваны, нужно их ремонтировать, и Доска немедленно занялась этим. В уме сложился новенький образ плавников, более мощный и более длинный, и несколько времени ушло на материализацию ее мысли. «Может еще и хвост небольшой сделать?» - подумала она, но тут же рассмеялась, представив себя с хвостом: «Обойдусь». А совенок уже спал, теперь он походил на небольшую кучку травы, и Доска долго удивлялась этой бесхитростной премудрости. Незаметно уснула…
Под вечер проснулась, маленький Совенок и Старшая Сова сидели рядом с ней, уже отдохнувшие. Как она обрадовалась! И даже захотела стать дочерью Совы, но Сова ее сурово оборвала:
- Какие-такие дочери? Мы же разные виды! Давай хорошенько думать, как плыть дальше до устья?
- Да также и плыть, как плыли, - беспечно ответила Доска, она ведь не знала, что аборигены-остяки баграми вылавливают из воды весь лес, плывущий вниз, и используют его, кто на дрова, кто куда, но высматривают зорко каждое дерево. Старшая Сова толково проинструктировала ее, как плыть далеко от берега, но в то же время следить за обстановкой - могут и на лодке догнать... Напуганная Доска попросила, чтобы Совенок сидел на ней и рулил, но Старшая отказала, сказав, что это опасно. И Доска, вздохнув, спустилась в воду и поплыла . Опять сумасшедшая вода - водовороты и воронки, - опять гребла, опять задыхалась, но выгребла подальше и облегченно вздохнула, когда легла на курс, но не тут-то было - рядом возникла огромная удлиненная голова в крапинку, оскалила рот и ухватила ее за плавник, стараясь его перекусить.
- Матушка Щука, помилуй! - взмолилась путешественница, совершенно не понимая, откуда она знает, что это Щука. Хищница так удивилась, что выпустила плавник, отплыла и стала рассматривать - кого же она хотела проглотить? И как ОНО разговаривает на их языке? Большая беда от Доски все же отплыла, и тогда она поняла, почему вчера так беспокоилась Сова... Ссколько неожиданностей на реке - и все опасные. Увидела и лодку с сидящими людьми, от страха погрузилась в воду и плыла так дальше «Вот бы мне ночной перископ», - успела подумать, но в темноте лодка где-то потерялась. И Доска всплыла вверх, но про себя решила, что нужно тренировать этот спасительный маневр. И только на четвертую ночь, такую же тревожную, доплыла до устья искомой реки – Парабели. Об этом ей крикнула спасительница Сова. Повела ее к берегу, чтобы благополучно пристать на отдых. Устье было широкое, по нему плыло много коры, сучьев, листьев, скапливалось в сплошную массу, билось и дергалось. Такого Доска еще не видела и только благодаря Сове выгребла к берегу. Еле вылезла - все было завалено сучками и корой и неприятно пахло, залежалым и гниющим. Но странно, присмотревшись, она поняла, что вся эта масса разворачивается и плывет обратно, почему? Спросить было не у кого, Сова сразу же улетела, пока Доска оглядывалась. И она задремала, а потом и уснула.
Проснулась поздним вечером, уже смеркалось. Около нее сидело много сов и среди них - ее знакомые. Она принялась считать, насчитала 16, когда что-то со свистом село рядом - огромная Сова необычайной красоты, пуховая бело-рыжеватая подушка, с интересом разглядывая ее.
- Это мой папочка, - сказала Старшая Сова, вся светясь от радости, - захотел на тебя посмотреть и послушать.
Доска откровенно рассматривала Папочку и находила, что он - прекрасный кавалер даже для нее , в хорошей спортивной форме., самый красивый, самый большой, самый-самый... Огромные желтые глаза светились умом, длинные белые ресницы венчиком нависали над глазами, белая манишка безукоризненной чистоты, фрак с меленькими коричневыми перышками, штаны - мохнатые и опрятные одновременно, но дальше шло 6 стальных когтей, и все они загибались внутрь - тут-то Доска поежилась, но задала вопрос первой:
- Господин генерал, скажите, пожалуйста, почему вода идет обратно, река же вытекает?
Все Совы замерли, видимо они тоже недопонимали этот вопрос.
Во время половодья устьевый участок реки, примерно 20-25 километров, испытывает подпор воды со стороны Оби. В этот момент течение направлено вверх по протоке Парабельская до протоки Каргасокская, а там поворачивает опять вниз к Оби. Тебе повезло, может, и доплывешь до своей Родины, как знать. Мы будем тебе помогать, потому, что ты -Личность. Проявила Ум, Характер, Волю и Смекалку. Будем учиться жить на твоем примере. Все слышали?
Птицы закивали головами.
- Мы работаем тут в заповеднике сторожами и охранниками, все знаем и все контролируем. Я лично знаю деревню Малое Нестерово, охотился на протоке Кальджа, где-нибудь там и твоя речка, ведь Васюганское болото самое большое в мире, если говорить точно - 53 тысячи квадратных километров, много мелких рек его питает, может быть, там и твоя найдется!
- Так-так, - закивали птицы, а Старшая Сова сказала:
- Он у нас тоже путешественник, все помнит и все знает, летает до самого Салехарда, почти в Обскую губу. А в Ханты-Мансийск очень часто, на зимние соревнования биатлонистов, и знаком лично со многими из них. В Норвегии выпущен большой альбом с его фотографиями, так говорили геологи. Знаком с Бьерндаленом, братьями Бе и Свенсеном, они-то и выпустили альбом и подарили его королю Норвегии.
Доске стало неловко... какие великие люди дружат с нашими Совами, а кто она? Обломанная и искалеченная доска.
- Ну-ну, - подбодрил Главный Сов, - не комплексуй! Давай поплыли.
Ночь прошла тихо и спокойно. Видимо, РОДИНА приняла ее и помогала ей, по всему выходило так... Доска даже размышляла, а что бы ей не написать рассказ об этом путешествии? Сколько же она проплыла за 34 ночи? По ее подсчетам выходило больше 11 тысяч километров. И как удачно сбежала из Новокузнецка... И как подружилась со всеми обитателями тайги…
Рассвет встретила в отличном настроении, маленький Совенок тут же объявился, сел на нее и стал рулить, направляя ее к берегу. Она любила его всем существом своим, всеми камбиальными кольцами. И старалась показать это. Он понимал и радовался. На берегу улеглась обсыхать и отдыхать, но внутри себя уже не нашла никакого беспокойства... Родина... Родина… Так сладко звучали эти слова внутри ее, выходили наружу и распространяли благостный аромат преданности. Проспала до вечера.
А вечером Совы опять устроили совещание. Течение вверх закончилось. Как устроить плыть Доске против течения? Предложений никаких не было, но тут прилетел Главный Сов, посмотрел на всех, все понял:
- Неужели сдались? Я договорился с одним сомом, он поможет, но немного, километров десять, готовьте упряжь.
А у Старшей Совы нашлась крепкая бечевка, видимо, умом и сметливостью она была награждена также, как и ее отец.
Не долго думая, столкнули Доску в воду, приплыл Сом, его заарканили, дали бечевку Доске и двинулись против течения. Конечно, это было медленное передвижение, но Сом и не особенно старался. «Подумаешь делов, везти небольшую Доску, хоть и знаменитую! Все мы знаменитые, - думала огромная рыба. - Возьму с них за перевоз 10 больших мышей, или лучше 12, поторгуюсь еще!» Он то и дело нырял, уходил на глубину, чего-то искал и рылся в корягах... Доске приходилось сопротивляться, следить, чтобы упряжь не запуталась, изворачиваться, и к рассвету она совершенно измоталась, отпустила бечевку и погребла к берегу, благо, до него было недалеко.
А вокруг все изменилось... Тайга стала темной и густой и подступила к самому берегу, могучие кедры стояли у воды, любуясь своим отражением. Доска вылезла на берег, и вдруг на нее пахнуло знакомым и родным, чем? Она сразу же растворилась в этом блаженном запахе, просто растворилась... Поняла, что это так пахнет и действует на нее КЕДРАЧ. Родной, близкий запах будоражил, но одновременно и успокаивал, будто брал ее под свою защиту. Она уткнулась в траву и впервые за все путешествие заплакала, слезы-то были на поверхности, вся она была пропитана водой насквозь, не всегда успевая достаточно просыхать за день .
- Ш-ш-ш, - пели деревья, - не плачь, сестра, ш-ш-ш, отдыхай, потом нам все расскажешь!
Рассказ был длинным и подробным. Слушали не только деревья, слетелись все совы, мелкие кулики и утки, слушали белки и горностаи, забыв о том, что они могут стать едой очень быстро. Не было только Главного Красавца:.
- Улетел в Красноярск, на концерт пианиста Дениса Мацуева, непременно хочет с ним познакомиться лично, чересчур он у нас культурный! - пояснили птицы. - У него есть пригласительный билет.
Ближний к ней кедр вдруг спросил:
- А что у тебя это такое мотается?
Доска сначала не поняла, что он имел в виду, оказалось, что плавники все еще были при ней, изорванные и израненные.
- Так это я вырастила себе средство управления, - пояснила Доска.
- Как вырастила? - хором спросили деревья.
- Ну, как вы выращиваете ветки, птицы – перья, так и мне пришлось придумать себе помощь, - просто ответила Доска.
- И географию знаешь, и в навигации смыслишь, и металлургический комбинат строила, и с птицами и рыбами сумела подружиться. Гениально, талантливо! - подвели итог деревья. -Оставайся с нами, мы думаем, что деревни твоей давно нет, уже в пятидесятых годах люди разъехались, старики померли, дома разрушились и сгнили. Есть деревня Малое Нестерово, но ты же жила не там? А семья твоя - в твоей памяти, вон как ты все рассказала, с сердцем и любовью. Поручим совам слетать туда и еще все раз проверить, чтоб ты успокоилась!
Выспавшись, Доска захотела отблагодарить птиц, но чем? Как? Неожиданно для себя самой она начала с выражением декламировать Лермонтова:

Тучки небесные, вечные странники,
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы будто как я же изгнанники
С милого Севера в сторону южную.
Кто же вас гонит: судьбы ли решение?..

Тут у нее от волнения перехватило горло, голос трагически снизился до шепота, но она все же продолжала:

Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания.

Птицы затихли, им так понятно было небо, одновременно и близкое и далекое. Их родная стихия была описана каким-то чародеем просто и проникновенно. Очарованные красотой слов, деревья замерли, грызуны перестали шуршать, тайга была поражена и взволнована...
- Говоришь, застрелили его? Человек человека? Вот мы и не хотим особенных контактов. Даже шишек рождаем специально немного, лишь бы люди к нам не ходили. И ягодой, и грибами не балуем, - сказал самый большой и высокий Кедр, стоявший на взгорке. Оказывается, он был тут главный и отдал распоряжение совам сейчас же лететь на Кальджу и искать Шипталдай. И чтобы по дороге они наизусть выучили стихи про тучек. На том и порешили. И, правда, знание - сила.