Клуб любителей фантастики КЛФ Контакт Новокузнецк

Рассказ №24

Улица Счастливая

«Почему все в этой жизни так сложно?» - думала я, глядя на пролившийся кофе из чашки и сгоревшую кашу. «Вроде стараешься, стараешься, а получается все равно не так. Еще и на работу вызвали раньше, чем отпуск закончился».
Я вышла из кухни, больше не в силах смотреть на творящиеся там чудеса. Нужно было найти хотя бы одну чистую рубашку, но и в комнате был совершенный переполох. Складывалось впечатление, что все это время я тут жила не одна, а с еще парой-тройкой таких же сестричек. Но нет, все мои сестрички давно уже уехали кто куда и видеться со мной не очень-то собирались.
Наконец я нашла свою красную рубашку. «Вызывающе, наверное, для работы, но ничего не поделаешь, другой у меня все равно нет», - думала я, пытаясь отыскать утюг. После его поиска, пришлось еще поискать ключи от квартиры, проездной, духи и много-много всего. В конце концов на работу я вышла голодная и недовольная. Да еще и опаздывающая.
Мне ужасно туда не хотелось, и потому появилась мысль: просто не пойти. Меня, наверняка уволят, оставят без зарплаты, но зато может хотя бы сегодня я буду счастлива, а не убита этой взрослой жизнью, которая началась с бесконечной работы и бесконечного бардака в квартире.
Я подошла к автобусной остановке. Табло ясно показывало: «Автобус ушел и ближайший нескоро появится, гуляй». Больше делать было нечего. Поэтому я еще раз взглянула на себя: в недоотлаженной рубашке и уже затертых брюках я выглядела так себе, но зато в кошельке моем было рублей двести, на которые можно было позволить себе скоротать это утро в какой-нибудь кофейне.
В воздухе пахло весной. Может это приятно и романтично, но мне весна нравится только до тех пор, пока я не попаду в очередную лужу или не увижу пролетающую рядом сосульку. А еще мне не нравится грязный снег. И весенняя депрессия, конечно.
Пока я думала обо всем этом, я брела по какой-то Театральной. И несмотря на все свое недовольство, я успела заметить, что здесь красиво, и что под ногами почти не попадается снег, так и жаждущий забраться к тебе в ботинок. На противоположной стороне улицы я увидела театр. Впереди виднелся большой магазин, наружные витрины которого были переполнены старинными часами.
Когда я вошла внутрь магазина, этих часов там оказалось еще больше. От них становилось дурно, и увидев кое-где часы с кукушкой, я переживала только о том, чтобы сейчас не подходило ровно сколько-нибудь. Но часы мерно тикали, а кукушки все сидели по своим местам. «Должно быть еще есть у меня несколько минут», - подумала я. Я еще немного походила, рассматривая разные часы. «Время потеряли?» - сказал голос, где-то из-за часов. Я на секунду решила, что взбунтовалась одна из кукушек, но, увидев худенькую женщину лет пятидесяти, успокоилась и решила ответить.
- Я не расслышала вас, - сказала я.
- Говорю, время ищете? – сказала женщина, указывая на часы, стоящие рядом с ней. Она держала небольшую тряпочку в руках и улыбалась мне. На ней был темный фартук с названием магазинчика и черное платье в пол. Волосы ее были аккуратно убраны и заколоты большой заколкой с ярким цветком.
- Я не поняла вас, - сказала я. – Я просто зашла в ваш магазинчик случайно, не собираясь тут испытать каких-то чудес на себе.
- Я не предлагаю вам чудес, - сказала женщина, возвращаясь за прилавок. – Я предлагаю вам всего лишь выбрать часы для дома, чтобы все, так сказать, встало на свои места.
- У меня все и так на своих местах.
- Ну, тогда вам нечего больше тут делать, хотя, конечно, можете просто полюбоваться этими прелестями, я их люблю больше жизни. Мне даже кажется, что чем больше у меня часов, тем больше у меня времени в жизни, потому и каждому, кто сюда входит, я предлагаю время, а не часы. Я охочусь за ним, и мне кажется, что тот, кто попадает в магазин времени, его теряет.
«Кукушки до такой философии доводят», - подумала я и усмехнулась. А вслух сказала:
- Нет, за временем я не гонюсь. Кажется, его у меня уже и так навалом. Но у вас на жизнь и правда интересный взгляд.
- Ага, у тебя осталась минута.
- Минута? До чего?
- До того, как мои кукушки начнут сходить с ума.
- Боже мой, я не хочу это слышать! Спасибо! До свидания! – сказала я и выскочила из магазина. Даже на улице хорошо было слышно, как они все дружно закричали. «Точно сумасшедшей можно стать в таких заведениях!» - подумала я и пошла дальше по Театральной.
Уже нестерпимо хотелось отправить в рот какой-нибудь пирожок и запить его горячим чаем. Но Вселенная все водила меня по бесконечным лабиринтам Театральной, пока я наконец не выбралась на улицу Горького и не увидела вывеску «Французская пекарня». «Остается надеяться, что моих двухсот рублей мне хватит на тот самый пирожок с чаем. Если, конечно, кукушки не вытащили их у меня из сумки, пока я болтала со странной леди. А то мало ли на что способно такое сборище одновременно кричащих птичек. Лучше бы остановила она все свои часы и так их продавала», - подумала я.
Я зашла в пекарню. Пахло там слишком вкусно, чтобы возможно было выстоять очередь. Но я и в этом справилась. Сегодня я поистине была героем. Пирожки с яблоками и корицей показались мне просто волшебными на вкус, в отличие от их цены, но делать было нечего. Я допила чай и уже радостная вышла из пекарни.
Настроение улучшилось, и вот тут, конечно, случилось то, за что я так не люблю весну. Я покатилась с крыльца прямо в лужу грязи и снега. Хорошего настроения как не бывало. Встав на ноги, я взглянула на себя: вся одежда была в грязи, сумка была залита водой. Глаза тоже наполнились слезами. Кто-то попытался помочь мне отряхнуться, что-то спрашивал, но мне хотелось сейчас только одного: попасть домой, закрыться там и никогда больше не выходить на улицу. Однако вместо этого я пыталась очистить пальто и удерживать слезы. Ни то, ни другое мне не удалось, а потому я пошла, села на ближайшую лавку и заревела.
Ко мне почти сразу кто-то подсел. «Вы шарф обронили, я вам говорил, но вы неумолимо шли вперед, это вы на него...так сказать...наступили, вот и упали», - сказал мужской голос. Я заплакала сильнее. Споткнуться о собственный шарф. «Но только вот вам нельзя тут категорически плакать, я хочу, чтобы вы сегодня стали чуть счастливее», - сказал тот же голос. Я вытерла слезы и посмотрела на него.
- Вы видите в каком я состоянии? Прекрасно видите! И если вы хотите, чтобы я стала счастливее, то вряд ли я готова исполнить это для вас прям сейчас! – сказала я со злостью.
- Не горячитесь, я хочу помочь вам, и тогда вы тоже поможете мне, - сказал он снова. Тот самый голос являлся парнем лет тридцати, хотя истинный возраст его определить было сложно. Он был в яркой оранжевой куртке и держал какую-то брошюру в руках.
- И как интересно вы мне поможете? А уж тем более помогу я.…если вам что-то нужно, то можно я сразу сдамся без боя.
- Вы слишком плохо судите обо мне, мисс! Только вот неужели Вы не слышали о нашем городском конкурсе?
- Каком еще конкурсе? – сказала я и снова глянула на свое пальто. Что-то делать с ним было уже бесполезно, так что можно было сидеть и спокойно слушать байки парня в апельсине.
- Конкурсе на звание улицы Счастливой.
- Чего?
- Да, конкурс на звание улицы Счастливой. В конкурсе участвует более тридцати улиц нашего города и в том числе моя – улица Горького.
- В смысле, твоя? Ой, или ваша.
- Можно и твоя, - сказал он, улыбнувшись, - а можно и представиться. Меня Васком зовут, я хранитель этой улицы.
- Хранитель? – снова спросила я.
- Да, я слежу за этой улочкой снаружи и изнутри.
- Я больше не могу переспрашивать! Что за выдумки? Что вообще за люди мне попадаются сегодня! Просто сумасшедший дом! Или весь город целиком!
- Вы, наверное, про Клариссу с Театральной, так она здесь тысячу лет работает, кому она только часы не продавала в своей жизни, вот и чудит, забирая время людей. Вы на нее не обращайте внимания, видимо, вы первый раз у нас оказались тут.
- Да, я сюда случайно забрела, и, если честно, хочу уже уйти.
- Вот ведь, у вас же мокрое пальто, - сказал парень, - нужно что-то сделать.
- Пальто бежать покупать? У меня ни копейки!
- Нет же!
- Вызвать мне такси до дома? Я буду не против!
- Да постойте же вы, я хочу принести вам хоть немного счастья. И уже даже не ради конкурса. Мне самому грустно от вашего вида. И глаза у вас…потухшие. Мне хочется их зажечь. Найти огонек.
- Все парень, прекрати, я вызову сама такси, если мой телефон уцелел и отправлюсь домой, а то я уже замерзаю. Спасибо за поддержку, но мне пора отсюда уходить.
Я начала искать телефон в сумке. Все было тщетно, он, конечно, промок и отключился. Пока я все это делала, Васк стоял и думал.
- Придумал!
- Что ты придумал? Вспомнил номер такси?
- Нет, нет! Снимай свое пальто. А, кстати, как тебя зовут?
- Юлия.
- Красивое имя, давай снимай пальто, - сказал он еще раз, расстегивая свою куртку и передавая ее мне. – Надевай мою куртку.
- Теперь я буду апельсином. Спасибо, конечно, так гораздо теплее.
- Так, ну это еще не все. А теперь пойдем со мной. Пальто я твое возьму. Я знаю куда тебя отвести. У нас на улице множество замечательных мест есть, если присмотреться.
- А ты серьезно ее хранитель? Что это за профессия такая?
- Это не профессия, а судьба. Ты рождаешься хранителем, и это место, которое суждено тебе хранить сразу надолго отпечатывается в твоей памяти еще в младенческом возрасте. Ну а потом ты вырастаешь, проходит пара сотен лет, и вот ты становишься настоящим хранителем.
Про пару сотен я промолчала. Или парень ошибся, или лучше не угадывать мне его настоящий возраст.
- Я мечтал тут жить, и вот наконец недавно я смог стать настоящим хранителем этой улицы, а кроме того еще и попасть на конкурс, который проходит всего раз в тысячу лет.
- Это ты про улицу Счастья?
- Да, понимаешь, есть такие места, в которых люди счастливы, а есть те, где людям совсем не везет. Не бывает, конечно, ничего идеального, иначе можно было бы просто расставить запрещающие знаки в плохих местах и жить припеваючи. Но давно-давно все замешалось во Вселенной настолько, что никогда не узнаешь, где будет тебе хорошо и где ты будешь счастлив. Именно поэтому среди хранителей есть такой конкурс. Каждый хранитель во время конкурса стремится к тому, чтобы как можно большему количеству людей стало на его улице хорошо, чудесно, прекрасно. К тому, чтобы человеку снова захотелось сюда вернуться. Кларисса, конечно, в этом плане портит мне репутацию слегка, но хотя некоторых она наоборот привлекает своим магазинчиком, который в конце концов ведет ко мне. Если кому-то на этой улице стало грустно, плохо или одиноко, то хранитель должен это исправить, что я сейчас и делаю. И даже можно говорить людям, что ты хранитель, все равно мало кто верит.
- Вот это дела... – только и смогла сказать я.
- Ну да, вот так. И я хочу тебя сделать счастливее тут. Именно поэтому веду тебя в красивейшую оранжерею. Я очень люблю цветы. Особенно яркие.
- Как и цвета, - сказала я, указав на куртку. Он улыбнулся.
- Ну да, оранжевый цвет и означает цвет счастья, во время конкурса в такой одежде все хранители. Но людям нет дела до этого, так что никто даже не заметит того, что так много похожих курточек они увидели. Очень немногие люди гуляют по всему городу. Остальные же живут по принципу «работа-дом-работа», ну или наоборот, если так угодно.
- Я тоже из них, я же случайно забрела...
- Именно поэтому я покажу тебе свою оранжерею. Вдруг ты больше сюда не придешь...
- Я еще не дошла, а мне уже хочется вернуться снова. Даже настроение улучшилось, да и стало тепло еще.
- Вот и замечательно. Мне нравится делать людей хотя бы немножко счастливее, и даже если я не выиграю в конкурсе, я не перестану это делать здесь.
- Тогда уж точно есть смысл заглядывать сюда.
- Непременно! А вот и моя оранжерея, давай сюда за угол.
Мы зашли за угол старого здания, и я увидела огромный стеклянный дом, наполненный цветами.
- Я хочу туда попасть!
- Так пойдем скорее, я тебе все покажу.
Когда мы вошли внутрь, я поняла, что цветов было в оранжерее даже больше, чем показалось на первый взгляд, и все они были яркие, сочные.
- А почему так много оранжевого? – спросила я.
- Я ведь говорил тебе, что у нас это цвет счастья. Человек, который счастлив, имеет такой оттенок.
- Я сейчас опять переспрошу.
- Ну да, вроде ауры или облачка вокруг, вот и возле тебя оно почти оранжевое.
- А может это свет от твоей куртки, и ты все выдумал?
- Ты можешь думать, как пожелаешь, лишь бы тебе стало радостнее жить.
- И когда будут результаты твоего конкурса?
- Через девять лет и два месяца. Конкурс длится ровно десять лет.
- Так ведь за десять лет можно передружиться со всем городом и приводить всех по очереди к себе на улицу.
- Можно-то можно, но только еще никто не научился контролировать эмоции людей, их чувства. По крайней мере, не полностью. Так что даже приведя сюда друга, можно с ним поссориться тут.
- Хм, ну да. Погоди, и ты каждому человеку это объясняешь?
- Да нет, люди и ситуации разные: ребенку можно бабочку на нос посадить, и вот он уже весь светится и уже счастлив. У всех счастье разное. И потому я даже не со всеми лично имею дело. А ты...
- А я наступила на собственный шарф, - сказала я и засмеялась, - такую нелепицу просто нельзя было упустить, тут ты не ошибся.
- Тебе еще и цветы мои понравились...
- Это верно, тем более, что сейчас таких цветов нигде не найти. Так вы хранители значит вроде волшебников?
- Ну нет, мы – хранители.
- Ладно, все равно это все странно, хотя и чудесно, да. Даже захотелось вернуться за часиками к Клариссе.
Васк рассмеялся.
- Лучше не заходи, оставь свое время себе. Я вот лучше тебе соберу оранжевый букет сейчас, - сказал Васк и ловко начал отбирать разные цветы.
- Как здорово! – мое настроение уже не просто повысилось, куда-то сбежала даже весенняя депрессия. Может, просто цветов в жизни мало было.
- Вот держи, - сказал он и протянул букет цветов, обвязанный желтой лентой.
- Спасибо, мне еще таких цветов никто не дарил.
- Я рад, что мне удалось осчастливить тебя. Ну, пойдем. Мне пора.
- Уже? Как жаль, - сказала я.
- Ты вспомни свое лицо, когда увидела меня впервые, - сказал Васк и улыбнулся, - а теперь она уходить не хочет.
- Да, у тебя и вправду получилось сделать меня чуть счастливее. Скажи, а может можно тебе как-то помочь выиграть конкурс?
- Увы, а может и к счастью, нет. Работать в этом деле может только хранитель. Он видит улицу снаружи и изнутри, я говорил. И именно те самые облачка вокруг людей подсказывают мне, что и кому сейчас нужно.
- Ну может тогда мне просто можно заглядывать сюда?
- Заглядывать можно всегда. Это всего лишь одна из улиц города. А может ты случайно окажешься на другой такой улице, и там тебя сделают еще счастливее. Отдашь, так сказать, свой голос в пользу другой улицы и будешь ходить туда. У тебя целых десять лет есть, теперь ты знаешь, и около сорока улиц города, которые можно даже на карте обозначить. У меня такая есть, конечно, но с ней тебе станет слишком скучно.
- Пожалуй, ты прав, но насчет счастья я не знаю. Когда вся жизнь идет наперекосяк, сложно понять, что именно тебе нужно, чтобы стать счастливее. Точно не мотаться по всему городу в поисках улиц, хотя затея интересная. Но пока мне хватит и твоих цветов.
- Ты благосклонна ко мне, спасибо. И, да, твое пальто, оно высохло.
- О, спасибо! Теперь мне не придется брать такси.
- Не за что, тебе спасибо за помощь.
- Знаешь, я обязательно тут еще появлюсь, мне хочется увидеть тебя снова.
- Я очень рад слышать это. Только не падай на дороге больше.
- Я постараюсь. Спасибо еще раз и за цветы, и за пальто, и за настроение.
- Я стараюсь и для себя...
- Я помню, но это красивый эгоизм. Очень гармонично. Выигрывать на счастье других людей, разве ж так еще где-то в жизни бывает?
- Наверное, нет.
- Вот и я так думаю. Ну, пока.
- До встречи.
Я посмотрела еще раз на Васка, и пошла на другую сторону дороги, оставив его рядом с серым старым зданием. Знакомый автобус подъезжал к остановке, поэтому я, недолго подумав, заскочила в него и села. Повернувшись к стеклу, я увидела, как Васк подошел к какому-то старику. «Должно быть, это очень интересно, быть хранителем улицы. И даже если это все неправда, мне почему-то все равно в нее хочется поверить», - подумала я и еще раз посмотрела на улицу Горького.
Когда я вернулась домой, я внимательно осмотрелась. Мир, в котором я живу понятия не имел, где мне найти тут вазу. Впрочем, как и я сама. Отыскав в шкафу какую-то банку, я наконец поставила подмерзшие цветы в воду. На фоне моего беспорядка цветы напоминали мне Васка на грязной и мокрой весенней улице Горького.
И тут я поняла, что так больше не может продолжаться. «А вдруг и моя квартира участвует в каком-нибудь конкурсе квартир Счастья? А я ничего не делаю для того чтобы хоть кто-то оказался здесь счастлив. Хотя бы я сама... Нужно приниматься за дело», - подумала я, глядя на цветы, - у меня ведь даже самые настоящие хранители есть».
В этот же день я выбросила весь хлам, который хранился в моей квартире. Я даже не могла представить насколько много его было в ней. Я выбрасывала коробку за коробкой, совершенно не желая возвращаться к тому, что в них находилось. Я перебрала весь свой гардероб, и в нем тоже нашлось то, что уже давно мне было не нужно. Все из квартиры отправилось в мусор. Потихоньку стало появляться свободное место в комнате, коридоре, даже на кухне. В конце концов я нашла и вазу, и важные хранители заняли почетное место на отмытом кухонном столе. Я убрала всю квартиру и даже не заметила, как прошло время. Столы теперь были свободны и готовы к тому, чтобы действительно можно было за ними работать, вещи были аккуратно сложены в шкаф, а остальные вертелись в машинке, дожидаясь своего часа, посуда была вымыта и убрана по местам. Мне стало легче дышать в собственной квартире и уже от этого мне стало хорошо. Работа, которую я почти ненавидела, меня не тянула, и потому я села искать новую. Которая будет мне по душе.
Позвонив в несколько компаний и договорившись о собеседовании, я отправилась в магазин, чтобы купить что-нибудь к ужину. Мне хотелось готовить, хотелось творить в том месте, где теперь так легко дышалось. Я вернулась в квартиру и приготовила вкусный на удивление ужин. Это помогло мне окончательно убедиться, что в жизни не все потеряно, если ты можешь вдохновляться и наслаждаться ею, если ты действительно хочешь каждый день вставать с улыбкой.
Перед сном я вспоминала Васка. Мне так хотелось снова увидеть и услышать его, и я решила, что завтра же пойду на ту улицу и еще раз скажу ему: «Спасибо».

***
С того момента прошло уже много лет. Тогда же утром я пошла на улицу Горького в надежде встретить Васка, но его нигде не было видно. Мне даже стало казаться, что его и вовсе никогда не было и я все это выдумала, если бы не его оранжевые цветы. Они так и хранились у меня. Уже засохшие, но все такие же теплые.
А сегодня я гуляла по городу с дочкой, и она вдруг радостно закричала:
- Мама, а что улицы бывают счастливыми?
- Счастливыми? – переспросила я.
- Ну да, написано ведь: «Улица Счастливая, 15». Видишь?
Я взглянула на табличку. Все так и было: «Улица Счастливая, 15». Я осмотрелась вокруг. Если свернуть в переулок чуть дальше будет магазин часов, чуть правее французская пекарня с теплыми пирожками. Я стою на улице Горького и даже не замечаю этого.
- Должно быть тут всех делают счастливыми, - сказала я, глядя на дочь, - раз уж она так называется.
- Вот здорово! Пускай и меня сделают счастливой!
- Я думаю, если уж мы с тобой тут оказались, то мы точно счастливы, - сказала я и улыбнулась.
- И правда! А если купить новые часы домой, то тем более будем, да?
- Ну, пожалуй, только не здесь, не хочу делить свое время с другими...
- С другими, а разве так можно?
- Знаешь, порой мне кажется, что в мире можно сделать все, если очень вовремя и очень сильно захотеть.