Отправлено: 06.03.24 14:20. Заголовок: Рассказ 4 Извечный гриб или Главный паразит Земли

Рассказ 4

Извечный гриб
или
Главный паразит земли

***

— Всё, — сказал шаман Могой, остановившись у известковой скалы, обнажившейся на вершине сопки среди искривлённых ветром лиственниц. — Здесь граница. Дальше я не пойду.
Илья окинул взглядом осеннюю тайгу. Цветным ковром она простиралась во все стороны, куда хватало глаз, и вдалеке пряталась в туман.
— Почему? — спросил он.
— Я же сказал, — принялся набивать травой вырезанную из коры трубку шаман. — Только до границы. Таким был уговор.
— Тебе не интересно узнать, что там? — спросил Илья. — Останься со мной. Я доплачу.
— Нет, — покачал головой Могой. — Деньги мне не нужны. Я тебе всё объяснил.
— Но как я найду то самое место?
— Не промахнёшься, — ухмыльнулся шаман. — Он же зовет тебя. Не слышишь? А здесь-то как оказался? Зовёт… Туда иди. На зов. Пока не упрёшься…
Он махнул рукой в сторону следующей сопки.
— На север, — кивнул Илья, посмотрев на компас. — А в обратный путь куда двигать?
— На запад, — сплюнул шаман, поднялся и пошел прочь, бормоча: — Зачем спрашивать?.. Вряд ли тебе это пригодится…


Он был странным, этот эвенк из затерянного в глухой тайге небольшого села. Сказал, чтобы Илья звал его тунгусом, удивлялся, как тот сумел добраться до селения. Шаман долго отнекивался, кажется, пытался проникнуть в причину, как он сразу сказал, безумия Ильи. Но, после долгих уговоров согласился отвести мужчину в тайгу, подчеркнув, что делает это только из-за односельчан.
— Как это? — не понял Илья.
— Целее будут, — буркнул шаман.

Через пару дней пути он наконец немного разговорился.
— Спрашиваешь, почему оттуда никто не возвращается? Некому возвращаться…
— Ты меня пугаешь, Могой? — спросил Илья, нащупывая ружье. — В чем дело? Волки? Медведи? Кого мне следует опасаться?
— Волки туда не забредают, — прищурился Могой. — Медведи тоже, но они уже в зиму пошли. Отъелись и расползаются по берлогам. Нет, есть кое-кто пострашнее зверей.
— Например?
— Духи, — понизил голос шаман. — Точнее, один дух. Не знаю, как тебе его описать… Скажем так, то место, куда я тебя веду, обладает сознанием.
— Сознанием? — удивился Илья. — Ты говоришь о разуме? И как он проявляется?
— Об этом ты узнаешь, когда доберешься до места. Я слышал, что этот дух вездесущ, но именно там он особенно силен. Возможно, там его сердце. Или его корни, кто знает. Здесь его называют Улуу-тойон, по сути, он бог смерти и зла, живым из его когтей еще никто не вырвался. Имён у него множество, кстати, но многие его зовут просто — хозяин. Все дело в том, что он действительно хозяин. Он был здесь, когда еще и людей-то никаких не было.
— Хорошо, что я атеист, а так бы уже начал побаиваться, — рассмеялся Илья.
— Не смешно, — хмуро ответил шаман. — В сёлах знают, как он опасен, и ставят защиту. Но и защита перестала помогать в последние годы. Хотя, о каких сёлах я говорю?.. Ни заимки на сотни километров… Раньше хозяину приносились жертвы, но теперь ему и этого недостаточно. Он силен как никогда… Видишь? Откуда ты? Из Москвы? И туда он докричался…
— Могой, — вздохнул Илья. — Не нагнетай. Скажи честно, только без мистики, мне есть чего остерегаться?
— Бессмысленно остерегаться, если ничего нельзя изменить.
— Как это понять?
После недолгого молчания Могой продолжил:
— Ты можешь отказаться от этого похода? Нет? Вот видишь… Это обречённость, с которой ты не сможешь справиться. Сожалею, больше я ничего не смогу тебе сказать. — Могой пожевал губы, словно раздумывая. — Только одно, — Шаман наклонился к Илье и прошептал: — Не бойся ничего и тогда, может быть, у тебя появится шанс… Хотя, я в этом сомневаюсь. Лучше бы ты боялся…

Илья и в самом деле не мог отказаться от похода, его словно притягивало к этому месту. Болезненная одержимость не позволяла думать ни о чем другом…
Впервые он узнал о сибирской аномалии пять лет назад, наткнувшись в читальном зале библиотеки на газетную вырезку о пропавшей экспедиции. Бесследно исчезло пять человек. Люди просто растворились. Осталась лишь одежда и амуниция, её и обнаружили с вертолёта во время поисков. Ни следов крови, ни еще чего-то разыскать не удалось. Удаленность таинственной локации не позволяла властям организовать полноценную наземную экспедицию, из-за этого множились невероятные слухи.
Кто-то высказал предположение, что в этой части непроходимой тайги имеется портал в другой мир. И через него вполне возможно попасть в параллельную действительность, но есть одно непременное условие: туда можно перейти только нагишом. Народ посмеивался, но людям свойственно верить в сверхъестественное.
На одном сайте, публикующем, как утверждалось, только достоверную информацию о разного рода аномалиях, Илья наткнулся на ещё одну историю об этом странном месте. О раздеваниях перед переходом через портал в иные миры речь, правда, уже не шла, но автор публикации подтверждал: люди исчезли бесследно.
Историю расследования таинственной пропажи довершил московский корреспондент, побывавший в двух-трёх отдаленных сибирских деревнях. Или он сам напридумывал, или ему нашептали деревенские бабки, но в статье, которую он выдал сразу по возвращении из тайги, было наверчено много разного: от сибирского подобия «бермудского треугольника», до злого языческого божества, требующего человеческих жертв.
Илья, возраст которого близился к пятидесяти, всю жизнь посвятил поискам таинственного, и ему показалось, что это именно его тема, открытие, которое должен сделать он. К этому добавлялся внутренний необъяснимый зов, стремление, которое, кажется, определило его судьбу. Жена от него ушла, во всяком случае, именно поэтому. Она покинула его с сожалением, внешне всё было хорошо, но за годы жизни она изрядно утомилась. Приходилось выдерживать рассеянное внимание мужа, выслушивать бредовые идеи и мириться с его бытовой беспомощностью. Да, она могла бы ужиться с человеком-фантазёром, но жить с «тараканами» в его голове — чересчур трудная задача.
Впрочем, Илья не считал охватившую его страсть проявлением безумия или навязчивой идеей. Он был убежден, что природа полна загадок, и на земле немало особенных, магических мест, где, в силу тех или иных причин, законы мироздания претерпевают изрядное напряжение. Более того, он выстроил собственную гипотезу, что всякая подобная аномалия происходит от преломления «коллективного бессознательного» человечества, чего-то вроде эффекта усиления психической энергии, и собирался разобраться с этим досконально.
Он долго готовился к этой экспедиции. Выбрал время, когда из-за близкой зимы и начинающихся заморозков его не будет донимать гнус, но и холод ещё не будет грозить. Искал оказию с вертолетом или с каким-нибудь судном, чтобы максимально приблизиться к цели путешествия. Готовил приборы, которые позволили бы ему замерить физические параметры таинственного места. У него не было страха. Он не боялся пропасть, как те несчастные пять человек. У него теперь не было семьи и ему нечего было терять. А вот выиграть он мог многое...

Беда случилась в первый же день после расставания с шаманом. Выбравшись из ельника, Илья оказался на берегу каменистой речки. Шириной она была не более пяти метров, но между берегами бурлил довольно серьезный поток. Переходить реку в брод нечего было и думать. С трудом пройдя четверть километра по каменистому берегу, Илья обнаружил что-то вроде переправы — несколько замшелых валунов образовали цепочку, по которой можно было перебраться на другой берег. Он стал это делать со всей осторожностью, но ржавая хвоя, напластовавшаяся на камнях, оказалась скользкой. Нога его поехала, и он рухнул в ледяную воду, ударившись спиной о камень. Нет, самодеятельный исследователь не сломал спину, да и травм особых не получил, если не считать разбитых коленей и ободранных пальцев. Но он сломал ружье и лишился всех припасов и приборов. Тяжелый рюкзак спас спину Ильи, но лопнул от удара, исторгнув содержимое в стремительный поток.
За считаные секунды Илью унесло на сотни метров. Наконец, нахлебавшись ледяной воды, он уцепился окоченевшими пальцами за камень и выбрался на берег. Тут-то и оказалось, что прохладный осенний ветерок обратился стылым безжалостным ветром. Все, что происходило дальше, напоминало спасение утопающего усилиями самого утопающего. Но именно это вселило в Илью надежду в успех затеянного им дела, хотя осознал он все это только утром следующего дня. Инстинкт выживания заставил его действовать. У него не было ни припасов, ни средств добывания огня, ни лекарств. Он не имел права заболеть или свалиться от какой-нибудь травмы. Под вопросом оказалось дело его жизни. И он начал выкарабкиваться. Отойдя от реки до ближайших зарослей, незадачливый исследователь обнаружил расщелину в камнях, и следующие секунды занимался тем, что стягивал с себя мокрую одежду и развешивал её на ветвях деревьев. Раздевшись до белья, он сгрёб в расщелину опавшую листву и хвою. Когда Илья в нее зарылся, он с облегчением почувствовал тепло.
Утром он словно вынырнул из бездны. Руки и ноги окоченели, но, выбравшись из укрытия и сделав энергичную разминку, Илья почти согрелся. К счастью, развешенная на ветвях одежда под холодным ветром почти высохла. Но вот попытки добыть огонь, как далекие предки в древности, с помощью ударов камня о камень, ни к чему не привели. Мужчина только еще сильнее разбил пальцы.
Вздохнув, Илья осмотрел рюкзак, постарался с помощью шнуровки затянуть образовавшуюся прореху, хотя и не мог придумать, как его теперь использовать, и решил продолжить путь. Он понимал, что без припасов в тайге вдали от жилья его жизнь не стоит и ломаного гроша, но ощущение, что он находится на пороге величайшего открытия, не позволяло ему даже помыслить о возвращении. И он со всей решимостью двинул вперед.

…Еще через два дня похода Илья понял, что, кажется, добрался до места. Началась местность, которую он про себя назвал «зоной». Тайгу затянуло густым низким туманом, но в его просветах можно было увидеть огромное количество всякой живности — змей, жаб, ящериц и прочих тварей, хотя вроде бы близилась зима, и они давно уже должны были забиться в тину или под корни деревьев. Над головой между кронами непривычно огромных сосен даже днем то и дело появлялась луна, и на фоне ее мелькали тени странных птиц и пугающе больших летучих мышей. Мох свисал с деревьев бахромой; грязно-белые нити паутины свивались в коконы… казалось, что вокруг тропы выстроились чудовища. Из тумана то и дело появлялась то словно нарочно выставленная когтистая лапа, то оскаленная морда.
«Да, причудлива матушка-природа, — думал Илья. — В туманном мороке и не то привидится, поверишь и в страшного духа, и в лешего, и в кикимору…»
Было отчего испугаться. Илье казалось, что он в мрачном заколдованном лесу, в месте, где никогда не ступала нога человека. Всё окружающее было похоже на ожившую в реальности сказку, и если бы Илья наткнулся на избушку на курьих ножках, то его бы это не удивило.

Между тем чувство голода становилось невыносимым. Ничего съедобного уставшему исследователю на глаза не попадалось, а тех же змей или жаб он пока что к съедобным не причислял. Вдобавок начали воспаляться ссадины, полученные во время падения в воду. Да и одежда ветшала на глазах, разрываясь от колючек, через которые приходилось пробираться. Наконец, ночами он по-прежнему страдал от холода.
В конце третьего дня Илья наткнулся на холм. Колючий можжевельник разросся на его склонах, но путнику надо было окинуть взглядом местность, мысли о возвращении все чаще занимали его. С трудом добравшись до вершины холма, уже почти в темноте Илья с разочарованием убедился, что вокруг все та же, без конца и края тайга. Ни единого огонька не давало о себе знать. Не было даже запаха дыма. Небо застилали тучи, но сквозь них пробивался закат. Значит, запад был там и возвращаться следовало туда. Силы у Ильи еще оставались, но все мысли были теперь только о еде.
Спускаясь с холма, путник разглядел в тумане огромный пень какого-то дерева. Его полусгнивший ствол лежал тут же, наводя на мысли об огромных секвойях или еще о каких иноземных диковинах. Но главное заключалось в том, что пень был сплошь покрыт какими-то грибами. Отдаленно они напоминали опята, но отличались от них и размером, и цветом, и формой шляпок. И все же ощущения, что это могут быть поганки не возникало. Сорвав один из грибов, Илья принюхался. Запах напоминал запах обычной сыроежки. Приободрившись, путник набил грибами рюкзак и задумался о ночлеге. Солнце уже практически зашло и скоро должна была наступить ночь. Подойдя к упавшему лесному великану, Илья заметил, что дерево сгнило изнутри, образовав что-то вроде огромной трубы. Подойдя ближе, путник прислушался — ни дыхания, ни шороха из темноты не доносилось. Кажется, удобное логово не было занято лесными тварями. Илья залез внутрь, но решил не углубляться в древесные глубины, тепло стало уже у самого входа. Ни шороха не доносилось до него, только ветер посвистывал, разгоняя туман и кружа желтые листья, которые в темноте быстро становились серыми.
Илья устало привалился к древесной стене. Голод голодом, но и без него он просто очень устал. И в предыдущие дни, и в этот он проделал не менее пары десятков километров, и теперь даже ноги его подрагивали от изнеможения. У него не было сил даже на то, чтобы наконец отведать грибов. С каждой минутой тьма становилась все непрогляднее, но огромный пень с грибами все еще можно было рассмотреть.
Интересно, сколько лет этому дереву, размышлял Илья. Пожалуй, этакая махина могла подняться лишь за два или три тысячелетия. И все для того, чтобы однажды сгнить и упасть. С ума сойти, этот великан мог появиться на свет, когда еще был жив Иисус Христос. Оно видело многое, пережило землетрясения, звездопады, его крона становилась убежищем для тысяч и тысяч птиц и зверей. Оно росло и чувствовало, как меняется воздух. Его укутывал снег и пробуждало весеннее солнце. Хорошо быть долгожителем, жаль, что людской век короток. Интересно, возможна ли усталость от долгой жизни? И не наполняется ли жизнь каким-то новым смыслом, происходящим именно от ее продолжительности?
Между тем живот напоминал о собственной пустоте самым безжалостным образом. Илья распустил шнуровку рюкзака и стал осматривать добычу. «Они не могут быть ядовитыми, — утешал он себя. — И выглядят, как съедобные грибы. Ну и что, что синие? Мало ли синих грибов? Те же волнушки...»
От голода уже темнело в глазах. Илья поднял гриб и вдохнул его запах. Надо попробовать. Если наутро все будет в порядке — ни тошноты ни рвоты, то можно будет запастись ими, так как неизвестно, сколько еще придется лазить по этой нескончаемой тайге. Илья поднес ко рту гриб и надкусил его.
— Нормальный вкус, — обрадовался он и взялся за следующий.
На четырех грибах оголодавший путник остановился. Вытянув ноги, он решил вздремнуть. Желудок перестал издавать странные звуки, чувство голода ушло, и Илья, положив голову на рюкзак, стал смотреть на пень, к которому медленно подползал туман. Через некоторое время в темном небе появилась прореха в тучах, и в ней показалась луна. Она была огромной, почти полной и сияла неестественно ярко. Вот уж чего Илья не ожидал увидеть, так это лучей лунного света. Пройдя между деревьев, они осветили пень. Уставший путник замотал головой. Ему кажется, или грибы тоже начали светиться? Да, определенно они мерцали изнутри ярко-синим цветом!
«Как такое может быть? — подумал Илья. — Может, я сплю, и мне это снится?»

(Окончание следует)

 Отправлено: 06.03.24 14:22. Заголовок: (Окончание) Он ущип..

(Окончание)

Он ущипнул себя за руку. Нет, он не спал. Тогда как это возможно? Грибы действительно излучали свет и продолжали светиться даже тогда, когда луна вновь скрылась в тучах. Внезапно путник вспомнил о недавней трапезе. Он начал испуганно растягивать куртку, поднял кофту, рубашку, тенниску... Его живот тоже светился! Свет не был ярким, но он определенно исходил из его желудка, проникая сквозь кожу! На мгновение Илье показалось, что он видит очертания собственных внутренностей! Все органы и сосуды, по которым течет кровь!
Илья одернул одежду и вскочил на ноги!
— Что это такое? — произнес он. — Это какое-то безумие! Это невозможно!
Исследователь схватился за голову, но попытался рассуждать логически. Означает ли свечение, что грибы ядовиты? А если это видение? Можно ли умереть от галлюцинации? Если бы грибы были ядовитыми, он бы уже испытывал тошноту. А если ее нет? Или стоит готовиться к худшему? Может, сунуть два пальца в рот и исторгнуть все это из себя? А не поздно ли?
Илья не знал, что ему делать. Вдруг он услышал стук. Тот становился все громче и громче. Ему показалось, что это стук сердца дерева, в котором он находился. Разве оно уже не умерло? И разве у деревьев может быть сердце? Точно галлюцинации…
Так, нужно расслабиться, успокоиться и все обдумать. Этого ничего нет и не может быть, это только кажется.
Он закрыл глаза и постарался дышать медленно. Так, а это что?..
Его сердце замедлило биение и синхронизировалось с биением сердца дерева.
«Мое сердце бьется в такт с сердцем древа, — подумал Илья. — Которого не бывает. Ничего себе. И что же дальше?»
Илья почувствовал, как страх куда-то улетучивается и сменяется спокойствием и любопытством.
— Всё это очень странно, — прошептал он и застыл, прислушиваясь.
Звуки как будто стали к нему приближаться, становиться отчетливыми и ясными. Вскоре он понял, что слышит каждое дуновение ветра, гуляющего в лесу. Как шорох, посвист и скрип. Что ветер делится на отдельные порывы, которые не просто шелестят листвой, а разговаривают друг с другом. Одни из них смеялись, другие раздражались на что-то. За ними пробудились и другие голоса.
Илья шагнул из укрытия наружу. За светящимся пнем сквозь туман он увидел оживший лес. Деревья явно общались друг с другом, они все словно разговаривали одновременно. И это не был бессвязный гул или какофония хруста и треска. Нет, это была симфония звуков, гармония шелеста. Казалось, что деревья общаются стихами, волны которых умиротворяли все вокруг.
Исследователь улыбнулся. Наблюдать за дивной красотой и гармонией леса, за шелестом ожившей тайги было довольно приятно. Казалось, что он очутился в дивной сказке. Не так ли и сибирские шаманы ощущают собственную связь с природой? И что же? Они тоже используют для этого подобные грибы?
Илья вновь присел, приложил голову к плоти поверженного древесного гиганта и закрыл глаза. Он словно попал в унисон с этим деревом, выпал из реальности и погрузился в коллективное бессознательное леса. Он был и здесь, и везде одновременно, он чувствовал себя внутри каждого деревца и понимал, что причастен к каждому шороху...
Внезапно все стихло, осталось только биение сердца, в стуке которого он начал слышать тихий и очень знакомый голос, шелест уже не листвы, а собственных мыслей. Но теперь в этом голосе звучало и что-то чужое… Так, словно откуда-то из глубины показалось нечто иное и незнакомое… Илья закрыл глаза.
— Закрыв глаза, ты все равно меня не увидишь, — прозвучало у него в голове. — Или ты хочешь заглянуть внутрь собственной головы?
— Кто ты? — испугался Илья. — Ты дух этого дерева?
— Надо же, — засмеялся голос. — Еще недавно ты не верил в духов. Нет, глупый, я — это ты.
—Как это понять, — начал озираться исследователь. — Я — это я. Я не могу разговаривать сам с собой. Или у меня раздвоение личности?
— Нет, у тебя, кажется, углубление сферы чувств. Похоже, что мои грибы открыли тебе на время глаза. Ты просто вынырнул из мрака неведения. Ты услышал…
— Подожди, я ничего не могу понять. Ты… гриб?
— Не больше, чем ты. Я гриб, грибница, этот лес и весь этот мир от края его и до края! Я воздух, которым ты дышишь. Я бессмертный дух, что не знает границ и обитает там, где хочет. И в твоем теле в том числе. Я использую его как убежище, как кокон.
— Ты паразит? — вытер со лба пробивший его пот Илья.
— Называй, как хочешь, — усмехнулся голос. — Мне больше нравится слово «смысл». Впрочем, есть множество и других слов.
— Но ты же не человек, не душа, я так понимаю?
— Я все это одновременно и гораздо больше этого всего.
— У тебя есть имя?
— У меня множество имен, за миллионы лет как меня только ни называли.
— Но ты ведь не бог?
— Всего лишь еще одно имя. И его тоже был удостоен. Но я присутствовал здесь, когда еще не было никаких богов. Задолго до того, как чья-либо нога ступила на эти земли.
— Так что ты такое?
— Я изначальная форма жизни, пронизывающая вселенную. Я был тогда, когда еще не было ничего. Когда все вы представляли собой едва различимую муть в первичном бульоне. Уже тогда я наблюдал за вами!
— Но почему мы ничего не знаем о такой форме жизни?
— Потому что непросто узреть незримое. Потому что трудно заглянуть внутрь себя. Потому что нельзя нащупать то, что неуловимо. Человек, как и все живое на земле, это переносчик нашей сущности. Вы только коконы, в которых мы развиваемся, и эволюционируем. Вы наше обиталище и средство передвижения. Вы наш способ и наше средство. Ваше сознание захвачено нами, как бы вы ни возвеличивали сами себя. Вы марионетки, которые не подозревают, куда уходят нити, управляющие вами. Мы пасем вас — спариваем с тем, к кем считаем нужным, и направляем каждый шаг вашей жизни.
— Значит, все-таки паразит… — прошептал Илья и снова закрыл глаза.
— Можешь называть меня главным паразитом земли, — засмеялся голос. — Хотя, сам себя я называю не только смыслом этого мира, но и его архитектором. Я прибыл из космоса, но я более земной, чем любой из вас. Я создал эту природу для себя. И если я захочу, то ты будешь говорить моими устами, не подозревая, что тобой движет.
— Так ты всесилен? — почувствовал холод, охватывающий его плечи, Илья. — Неужели люди настолько податливы? Разве не было тех, кто смог избавиться от тебя?
— Единицы. Можешь считать это казусом.
— Тогда ты точно не бог, — покачал головой Илья. — Не знаю, каков ты архитектор, но никакого смысла я в тебе не вижу. Или нет, не больше смысла, чем в существовании любого паразита. Присосаться и пожирать того, кто что-то может. В отличие от тебя!
— Ты сумел задеть меня, — прошелестел голос. — А это никому не удавалось уже долгие годы. Что ж, я поведаю тебе, человечишка, кто я, все равно ты не вспомнишь об нашем разговоре, твоя немощная память останется под моим контролем. Я отпрыск падшей природы, мои истоки в том, что вы называете древом смерти. Я черная прореха в мироздании. Я бездонная пропасть. Я — это человеческое эго. Я тот, кто контролирует все. Тот, у которого власть. Тот, кто сожрал ни одну цивилизацию. Тот, от кого нельзя избавиться. Где твои боги? Что они могут? Я могу все. Так что можешь меня называть властелином или… просто Богом.
— Теперь я понимаю, что меня привело в этот лес, — прошептал Илья. — А я-то думал, что это мое любопытство… Но зачем я тебе здесь? Зачем, если ты, как говоришь, вездесущ?
— Время от времени мне нужно перерождаться, — засмеялся голос. —Обретать новое качество. Обращаться деревьями, облаками, змеями и жабами или вот такими прекрасными грибами… А грибам нужна тварная пища. Посмотри, какая жирная почва у тебя под ногами. Знал бы ты, сколько подобных тебе стали перегноем ради этой красоты!
— То есть, моя упертость была тобой поселена во мне только ради того, чтобы я стал перегноем?
— Не самая плохая участь, — раздалось в голове Ильи. — Ты уже мне должен. Я помог тебе выжить, когда ты упал в ледяную воду, наделил тебя не упертостью, а упорством, так что будь благодарен.
— И все-таки ты зло! — прошептал исследователь.
— А ты мой раб, — раздалось сразу как будто со всех сторон. — Конечно, все относительно. Кому-то зло, кому-то добро. Но суть ты ухватил точно.
— Но кто тебя создал? Кто впустил тебя в этот мир?
— Как много вопросов ты задаешь сегодня, людишка. Благодари этот гриб, который ты вкусил, его пыльца на время освободила твой разум и сердце, но это ненадолго. И когда его действие закончится, ты ничего не будешь помнить. Завтра твое прозрение растворится, и я вновь поведу тебя по тайге. И знаешь, мне будет интересно наблюдать за твоим концом. За тем, как ты сбросишь одежду и начнешь зарываться в землю, чтобы стать удобрением в этом прекрасном для новой жизни месте.
— Но разве ты не умрешь вместе со мной?
— Глупый, чем ты меня слушаешь? Неужели ты думаешь, что весь я помещаюсь в раковине твоего тельца? Я вездесущ и безграничен. И твоя бренная оболочка, как и оболочки миллиардов подобных тебе, мне не нужна. Вся эта природа состоит из меня.
— Тогда что тебе нужно?
— Твой дух! — обратился в змеиное шипение голос. — Нет не душа, она и так в нашей власти. Я обнаружил огромную силу в вашем духе. Он — суть сок дерева жизни, который служит нам пищей. Вот моя истинная еда, не ваша оболочка, она пуста и безвкусна.
— Не только паразит, но еще и вампир, — вымолвил Илья.
— Называй, как хочешь, — прозвучало в голове и разнеслось по всему лесу. — Каждый выживает, как может. Я в этом мире контролирую все, все жизненные силы, но за его пределами я силен только благодаря вам, у которых есть связь с Богом, ядро Божье, душа которая связана с Древом Жизни. Мои щупальца обвивают его, и вы служите мне, не подозревая этого.
— И все-таки я не понимаю, — замотал головой Илья. — Но кто же ты на самом деле? Откуда ты взялся? Кто создал тебя? Раз ты говоришь о Боге и о Древе Жизни, ты признаешь, что существует кто-то выше тебя? Ты признаешь Творца?
— Я говорю тебе «Бог» и «Древо Жизни» только для того, чтобы ты меня понял. Это образные понятия пригодные для восприятия твоей ограниченностью. Если я расскажу тебе, как все оно обстоит на самом деле, у тебя лопнет голова. Ты не сможешь вместить в себя это знание.
— Но тогда объясни так, чтобы я смог понять.
— Хорошо. Даже у могущественного Древа Жизни есть листва, которая опадает. Одно из таких листьев — ваша земля. Однажды придет и ей срок. Тебе понятна эта метафора?
— Да, я это могу представить.
— Хорошо, тогда рисуем дальше. Само Древо Жизни и создает Древо Смерти. Скажешь, парадокс? Нет, это как палка на двух концах, одно без другого не существует. Энергия, которую создает и испускает из себя Древо Жизни, заканчивает существование в небытии или, как вы их называете, гиенах огненных. Каждый упавший с Древа Жизни лист — это дуальный разлом, в котором образуется время, смертная жизнь, миры, вселенные, где пребываю я и ты в том числе. Но ты— это всего лишь неприметное дуновение сущего, а я — это вечность. Теперь понятно?
— Подожди, — прошептал Илья. — Странно. Мы — неприметное дуновение, а ты —вечность. Мы — ничто и рабы, а ты — все. А если нас не будет?
— Пока есть пастух, будет и стадо, — снова рассмеялся голос. — На смену одним родятся другие. У тех же животных тоже есть душа, и они тоже питаются от древа жизни, только их порабощение происходит без всяких усилий. Но люди, при всей их ничтожности — бесценны. В их духе океан энергии, а не капли, как в духе прочих живых тварей. Чувствуешь разницу?
— Но зачем тебе столько энергии? На что ты её тратишь?
— Пока я отщипываю от Древа Жизни, я жив. Это не так просто, не думай, что я испытываю удовольствие, имея дело с вашими душонками. С каждым разом к источнику силы все тяжелее пробиться. Испытывая ее недостаток, я становлюсь злее. Но не моя в том вина. Меня превратили в то, что я есть. Само мироздание сделало меня таким. Только хищная природа инстинкта позволяет мне продлевать существование уже более миллиарда лет.
— Но почему ты себя называешь именно Эгом человеческим?
— Потому что я то, что вами руководит. Я то, что составляет вашу суть. Я главное, я причина всех ваших проявлений, ваших грязных мыслей и ваших тёмных побуждений. Моя природа хищная, и я делаю хищниками вас. Ты называешь меня паразитом, но не от меня ли ваше паразитическое нутро? Меня презирают и ненавидят, даже не подозревая, что я и кто я, но мне исправно служат. Мой инстинкт воспитал многих. Те, чей дух выпестован мною, заявляют, что мои корни произрастают из Древа Смерти, из самого ада. Меня обвиняют в том, что я оказался причиной порождения черных дыр во вселенной. И я рад этому, потому что мои свершения означают их бездействие. Моя сила предполагает их немощь. Меня ненавидят, но меня боятся. У меня тысяча лиц. Меня называют и тенью, и змеей, и дьяволом, и Демиургом, и первичным злом, зови меня, как хочешь, этим ты ничего не изменишь. Ты — это мгновение, о котором я завтра уже и не вспомню.
— Как все банально и просто, — вздохнул Илья. — Вездесущий, выращивающий светящиеся грибы. Забившийся в таежную глухомань. Теперь мне все ясно. Но зная это, я смогу тебя победить в себе. Изгнать, как злого духа, беса, демона, паразита. Я перестану быть одержимым тобой.
Илья выпрямился и открыл глаза.
Грибы уже не светились. В отдалении раскатывался, угасая, смех;
— Наверное да, наверное да, наверное да.
С каждым разом услышанное становилось все тише и тише… А затем раздался шепот.
— Только такого еще не было. Мир каждый день прикладывается к чаше забвения. Ни одна марионетка не перестала ею быть, поскольку не подчиняется нитям, а движется с их помощью. Вы были коконами моей сути, и останетесь ими. Засыпай, человечишка. И прощай. Эта пыльца тебя уложит спать.
После этих слов Илья увидел сквозь лунные лучи и туман, что все вокруг него заполнено мельчайшей пыльцой. Он глотал ее вместе с воздухом, пока не почувствовал, что засыпает, и уже через несколько мнговений погрузился в глубокий сон.

Утром его разбудили первые солнечные лучи и порывы сильного ветра.
— Наконец-то солнце, — обрадовался исследователь, удивился тому, как огромно его ночное убежище, после чего встал, стряхнул с себя листья и грязь, взял рукзак и отправился в путь. Через несколько шагов он обернулся и на миг задержал взгляд на огромном грибном пне. Ощущение, что вчера произошло что-то важное, промелькнуло и рассеялось. Он ничего не помнил. А еще через пару километров он наткнулся на кедровое дерево, вытряс из рюкзака превратившиеся в скользкую массу грибы и набил его шишками. Дорога предстояла длинная, но странное воодушевление наполняло его силами.
— Он хотел знать о забвении, — неслышно разносилось эхом по всей тайге.
Это были раскаты хохота, которые заражали всех и вся вокруг. Смеялись все, вся тайга, все живое и мертвое.
— Он хотел знать о забвении, а-ха-ха-ха, а-а-а-а-а-а-а-а-а-а….
— Он хотел знать о забвении, а-а-а-а-а-а, ха-ха-ха….
А тем временем Илья, думая, что идет на запад, нарезал круги вокруг холма с обросшим грибами пнем. Компас у него на руке вращался словно ветряк. Исследователь этого не замечал. Он топал до тех пор, пока улыбка на его лице не обратилась в гримасу безумия. Тогда он скинул с себя одежду, вновь поднялся на холм и стал зарываться в мягкую и жирную землю.

Его плоти назначено было стать удобрением. Его костям предстояло обратиться в прах. Эго человеческое удобряло почву для своего перерождения, очередная эволюция была ужа не за горами. Земля не оставалась неизменной. Смещались материки, менялась природа, полярность, среда обитания, но близился момент пробуждения Эго человеческого во плоти. Наступало то, о чем он умолчал. Паразит обретал новое качество. Грибница готова была плодоносить по-настоящему. Враг человечества выбирался из кокона. Теперь все должно было измениться, паразит увидел свет.

 Отправлено: 06.03.24 19:35. Заголовок: Да уж... Вот какие г..

Да уж... Вот какие глюки бывают когда съешь неправильный гриб... Это уже вторая мистическая страшилка про тайгу и её жестоких хозяев... Может тема конкурса "Хозяин тайги" Про 101 способ погибнуть в тайге? Как и 3 рассказ, изложение интересное...

Только вот где одарённость или одержимость гриба это оно и есть? А в чем эпидемия ? В спорах (в тексте это пыльца) грибов? Ну оригинально, что сказать, но я бы если был в жюри оставил это занимательной хорор произведение без оценок... По тому как грибы паразиты это не божий дар, а яичница, вернее удобрение...

Ну а так то автор старался, но ужастики с банальньностями претенциозными меня не особо впечатляют. Не мой видимо это жанр, хотя и на него найдутся потребители... Грибы вокруг! Они вас съедят! Это же наверное круто... Для некоторых, кто под властью грибов... У- у- у ! Страшно?

Мне не очень по правде, я как то читал легенду сибирских аборигенов как появились грибы и почему их аборигены не едят.. . И поэтому мне говорящие грибы на смех пробивали.. Уж ничего не могу с этим поделать...

 Отправлено: 12.03.24 13:09. Заголовок: Говорил герою провод..

Говорил герою проводник, чтоб не ходил в лес. Но видно такая уж сила у "главного паразита земли" вытягивать из теплых квартир потенциальных жертв, которые становятся пищей для грибницы.
Хоррор в чистом виде. Ожидание времени прихода Врага человеческого. Но тема одаренности и эпидемии далека от этого рассказа.

 Отправлено: 13.03.24 04:47. Заголовок: Тема глобальная подн..

Тема глобальная поднята - постичь суть и природу зла, но зло здесь всеобъемлющее и всемогущее, а поселилось где-то на задворках, за полярным кругом. и питается весьма скромненько. То пять человек, то один. Не по его масштабам. Тут напрашивается мировая, ядерная война. Поэтому лично у меня появилось сомнение в правдивости рассказа. А грибочки хороши!

 Отправлено: 15.03.24 17:21. Заголовок: Рассказ достойный. А..

Рассказ достойный. Автор явно не новичок. Знает материал и умеет внятно писать.
Подачу оценил. Смысл уловил. Мораль увидел.
Очень кинематографично. Я сам всегда стараюсь так писать. Чтобы как камера всё фиксировала. Такое удаётся лишь когда пропускаешь через душу или был как бы участником.
Снимаю, короче шляпу.
Но есть несколько нюансов. При внешней безупречности кое-что покоробило.
Когда проводник назвал сущность "хозяин", то это должно быть с большой буквы. Мне лень лезть в доказательную базу, просто знаю, что это так.
Не избежал автор и слов-паразитов. "Довольно", "практически"... Эти слова горчат в сладком, и приторны в горьком.
С буквой "ё" вообще беда. Поначалу я думал, что это пропуски, но потом увидел целые абзацы без "ё".
Ещё покоробила мысль героя:
"Моё сердце бьётся в такт с сердцем дерева, – подумал Илья. – Которого не бывает".
Это явная двусмысленность. Не бывает у дерева сердца или которого выскочило вместо "такого"?
Но в целом я доволен. Рассказ цельный, логичный и интересный.
Жму руку.

 Отправлено: 21.03.24 21:52. Заголовок: Спасибо Высшему разуму за наше творчество!

"Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет?" - говорит буддийский источник. Это о сознании. Всё, что с нами происходит, пропускается через наше сознание. Без него мир для нас просто не будет существовать. По разным версиям, Дух человека якобы может обитать в его мозге, а может в Высшем разуме. Наше сознание, которое мы считаем своим, якобы размещено где-то в кладовой Вселенной, и мы им лишь временно пользуемся. Сознание заполняет пустое пространство, и нам его транслируют. "Грибному властелину" из рассказа требуется человеческий дух, и он управляет сознанием индивидуума, горе-исследователя.
У автора хороший язык, лес описан замечательно, достоверно передано эмоциональное состояние героя. Без беседы на человеческом языке с "властелином" из космоса пока никак не обойтись. Есть замечание, тунгус для простого шамана говорит слишком литературно.

 Отправлено: 28.03.24 12:59. Заголовок: Илья исполнил роль Э..

Илья исполнил роль Эмпедокла, хотя и не знал про то: слился с божественным. Но где здесь "эпидемия одарённости"?