Рассказ 3

Новая Я

Как вы относитесь к желтой луне? Когда она совсем желтая, чуть подернутая пеленой серых туч, и звезд не видно даже в редких их разрывах. У меня такая картина вызывает страх. Не тот почти животный ужас, что бывает ночью, когда ты один идешь по темной улице и позади раздаются уверенно-озлобленные шаги. А тот самый страх неизвестности. Будто вот-вот должно случиться нечто, и ты не имеешь даже отдаленного понятия, плохое оно или хорошее, а потому страх с чуть сладковатым привкусом и в то же время горчит.
Именно такая луна поднималась из-за горизонта в тот вечер.
- И чего нас несет в такую погоду куда-то, - Миша, мой водитель, казалось, был не слишком рад предстоящей дороге. Хотя его слова и не были адресованы мне, не в его стиле было обсуждать задания, мне снова стало не по себе.
- Ну что вы, Мишенька, - будто извиняясь, улыбнулась я, - зато вечером дороги пустые, долетим вмиг.
Миша молча закрыл за мной дверцу, и машина заворчала, набирая скорость для этого самого "долетим вмиг".
Дорогой Миша молчал, ему вообще не свойственно было болтать с пассажирами по собственной инициативе, как бы отвлекая от умных мыслей. Весь его облик, даже коротко стриженый русый затылок, выражал неодобрение самой идее этой ночной поездки. Молчала и я, желтый глаз луны навевал раздумья о грядущем, беспокойство, которое приглушить могла только любимая музыка в бусинках наушников.
"Не потерять бы в серебре ее одну, заветную". Сколько лет прошло, а эти слова все еще вытаскивают на самый край памяти тот вечер. Толпа студентов в тесной однушке, вкуснейшее пиво, музыка. И мальчик, мы так странно танцевали, он обнял меня из-за спины, пальцы переплелись, и наши руки были крыльями, мы летали под музыку. Мальчик мне никем ни тогда не был, ни после не стал. Но спине было так тепло, так спокойно. Никогда, ни до, ни после этого вечера, я не чувствовала такой защищенности от всего плохого. Эта музыка и по сей день погружает меня в состояние какого-то умиротворения, да и мужские объятия сзади, со спины, вызывают ощущение необъяснимой уверенности.
Укрытый капюшоном седой старик с сожалением смотрел в даль. У его ног на лежанке из сухих листьев и веток лежал мужчина в сером балахоне. Глаза закрыты, он казался мертвым, хотя грудь еще чуть вздымалась. Старик повернулся к своему спутнику:
- Архея умирает. Если в ближайшие часы не появится преемница – мы потеряем Семена.
Темноволосый смуглый молодой мужчина поднял на него свои шоколадного цвета глаза. В них отразилась, казалось, вся боль это мира. Он не научился еще контролировать свои ощущения. Каждый уход, как собственная смерть.
- Я ощущаю ее, - продолжил старик. – Ощущаю потенцию энергии. Материя колеблется. Все возможно. Если произойдет чудо…
Его молодой спутник прислушался к своим ощущениям. Ему тоже хотелось почувствовать эти колебания, понять, где и что должно произойти, чтобы появилась новая ведьма. Потенциал есть, даже совсем рядом есть. Оставалось только развиться ситуации, в которой потенция перейдет в кинетику.
Вибрация телефона в руке вырвала меня из плена воспоминаний-размышлений, звонила Лиля.
- Привет! Ты все-таки едешь?, - Лиля, казалось, была искренне расстроена.
-Лилечка, ну ты же большая девочка, что я буду тебе прописные истины вещать, - досада на саму себя за то, что не смогла отказать в просьбе, обида на домашних за непонимание, -Лиля все это знала лучше других и была сейчас скорее моей совестью, чем просто собеседником.
-Не злись, - даже сквозь телефонную трубку прорвалась ее улыбка, - главное, что там будет ОН! Ведь там будет ОН?
И снова желтоглаз мне подмигнул из-за деревьев.
-Будет, наверное, я не знаю, Лиля, я так боюсь, - последняя фраза вырвалась просто против воли.
-Чего? Что что-то будет или наоборот, что все изменилось бесповоротно?
Желтая луна становилась ближе и ближе. Я не успела ответить, связь прервалась, дорога все-таки. Перезванивать ни я, ни Лиля не стали, бессмысленно. Все уже сказано, вопросы заданы, предупреждения прозвучали. Теперь остается лишь ждать. А машина летит все дальше, на встречу этой сумасшедше желтой круглой луне.
ОН. Артем Владимирович, Тёма. Непонятный и такой близкий одновременно. Память тут же услужливо подбросила картинку нашей первой встречи: мне представляют нового сотрудника, достаточно молод, не сказать чтобы красив, чудовищно обаятелен и улыбка...просто завораживает. Я не могла отвести взгляда, а он пожимает мне руку и улыбается: очень рад Александра Евгеньевна, надеюсь, сработаемся. Говорил он искренне и приветливо, а глаза, казалось, искрились ироничной усмешкой. В голове даже промелькнула мысль, а не расстегнуто ли у меня на пару пуговиц больше положенного. Мне тогда хотелось только одного, чтобы этот самоуверенный щёголь не отводил своих шоколадного цвета глаз от моего лица и улыбался, улыбался. Господи, как, кажется, давно это было, хотя на самом деле прошло всего пару месяцев.
Желтая луна нависала все ниже, она хотела проникнуть вглубь моих мыслей. Я действительно боюсь её.
Она будто знала, знала что-то такое, что я безуспешно пыталась понять.
Память снова услужливо подкинула картинку.
Его руки лежат на руле, подбородок упирается в сгиб ладони.
- Саша, почему вам грустно сейчас? - откуда он может знать, что я сейчас чувствую и, тем более, почему спрашивает, да еще так спокойно?
- Я не знаю, что вам ответить, честно, - не вижу смысла лгать там, где можно этого не делать.
- Садитесь за руль! - решительно открыл дверь и вышел из машины, - Могу поспорить, что на джипе вам еще не приходилось гонять по бездорожью.
Его улыбка заставляет меня вот уже в который раз безропотно повиноваться, что мне вообще-то совершенно не свойственно: в свои 25 я уже почти 10 лет только и делаю, что принимаю решения за других: сначала за отца, вмиг ставшего беспомощным после смерит мамы, потом эта ответственность за возглавляемой филиал. И вот уже педаль в пол, и мои вены накачиваются адреналином бешеной гонки. Разворот на ручнике. Снова гонка. От дурного настроения не остается и следа, я счастлива как девчонка и, кажется, его улыбка просто сияет для меня. Меня одной.
Снова вибрация телефона вырвала меня из сладкого плена воспоминаний. Звонил Андрей, братишка просил позвонить в ресторан, уточнить время на субботу. Семейный ужин, святое дело, конечно уточню. Потом, завтра, сегодня я хочу побыть наедине со своей музыкой, мечтами и этой желтой луной.
Внезапно прямо перед моими глазами сверкнули яркие фары встречного грузовичка. Он несся прямо на нас, Мишин ужас я почувствовала всей кожей.
А потом все почти замерло: грузовик, Миша, луна. Инстинктивно я открыла дверцу, и резко выбросила себя из машины. Ноги сами несли прочь от дороги, в лес. Остановилась я, только почувствовав себя полностью обессиленной, прижалась к сосне всем телом, уткнулась в мягкий мох на стволе носом, слизывая соленые слезы с губ.
И тут я услышала его, этот вой. "Волк", мелькнуло в голове, я боялась шелохнуться. Хотя какой волк мог быть рядом с шоссе? Но вой приближался. Странное существо, волк с рогами козла, несся прямо ко мне. Периодически будто опадал к земле, он выл, страшно выл, на желтую луну. Остановился передо мной, сел на задние лапы, завыл еще более протяжно, подняв морду к луне. Вдруг мы встретились глазами, я долго не могла даже моргнуть. Существо изогнулось дугой, взорвалось воем переходящим в хрип, и вспыхнуло желто-зеленым пламенем. Все длилось несколько секунд, глаза высохли, хотелось закрыть их и бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. От зверя осталась лишь горстка пепла и, с трудом понимая, что делаю, я наклонилась и запустила пальцы в пепел. Рука извлекла колечко желтого металла миллиметра три в ширину с какими-то значками по ободку. Кольцо аккуратно село на указательный палец левой руки.
Последнее что помню, как дунула на горстку пепла на земле, пушистые хлопья закружились в воздухе, оседая на близлежащей траве, зарываясь в густой мох.
А потом я рванулась с места и летела, не разбирая дороги.
И вот уже я лежу на обочине дороги, моя машины с жутким скрежетом подминается под капот грузовика. Крик Миши, ужас в глазах водителя грузовика, звон стекла.
Надо мной склоняются двое, один из них, я уверена в этом абсолютно, Артем.
- Рано, еще слишком рано, - это говорит второй, с седыми волосами. – но, это она, точно.
Я закрываю глаза и проваливаюсь куда-то в темный колодец.
В следующий миг я вижу над собою беззвездное черное небо и такие же черные в ночи сосновые лапы. Левая рука просто горит, почему-то вызывая мысль об аварии. Но нет, меня там не было, боль явно имеет другой источник. Поднеся руку к самому лицу, я увидела светящееся белым светом кольцо. По его ребристой поверхности в безумном танце носились искорки. Но только я его содрала с пальца, кольцо тут же потухло и стало холодным. Теперь я могла его рассмотреть. Но не успела.
Артем сидел, опустив голову на скрещенные руки, почти касаясь лбом стола.
Ну почему именно она? Как могло так случиться, что именно эта женщина станет для него абсолютно невозможной, именно та, которая казалась воплощением его самого, его стремлений и переживаний. Говорить с ней, смотреть на нее, думать, представлять, как она улыбается его шуткам – в последние недели заполнило всю его жизнь до краев.
И вдруг эта авария. Перед лицом до сих пор стоит искореженный металл, неестественная поза и мертвые глаза водителя, и ее лицо, такое близкое еще минуту назад и далекое теперь.
Тихо тренькнул телефон, на экране засветилось «Сашенька». Он мгновенно схватил трубку, почти крикнув «Да?!». Но связь тут же оборвалась.
Артем решительно вырвал себя из оцепенения и вышел в коридор. Несколько шагов, и он уже в кабинете директора.
-Иван Андреевич, я не могу так, я ухожу! – он схватил со стола чистый лист бумаги и уверенными движениями быстро заполнил его и практически швырнул на стол шефа. – Это выше моих сил – видеть ее пусть даже не каждый день, знать, что она есть!
-Артем, успокоился быстро, сел – не столько стальные нотки в голосе наставника, сколько вид светловолосого мужчины, полулежавшего в углу на диване, заставил молодого человека опуститься на стул.
Семен, так звали мужчину на диване, был явно плох: запавшие глаза, посеревшее тонкое лицо, высохшие белые губы, неестественная поза, - все выдавало в нем умирающего.
Сидящий за большим темного дерева столом пожилой мужчина выглядел усталым. Его редкие коротко стриженые седые волосы, аккуратные морщины, сухие черты лица, светло-голубые глаза и неспешная уверенная речь производили всегда самое благоприятное впечатление, как на вышестоящих людей, так и на подчиненных. Ивана Андреевича любили, действительно любили многие, а это дорогого стоит. И Артем всегда восхищался наставником, а когда тот стал еще и его шефом на работе, восхищение перешло практически в обожание. Иван Андреевич (за глаза подчиненные звали его «наш Иван») умел остроумно пошутить для разрядки обстановки, найти нужные слова для любого человека и ситуации, мог быть жестким и непримиримым когда этого требовалось. Артему казалось, что наставник умеет все, а знает еще больше.
И вот сейчас, сейчас Иван не знал, что сказать. Он, конечно, сталкивался с такими ситуациями за свою без малого трехсотлетнюю жизнь в этом мире, и так близко не впервые. Но сейчас ему было действительно жаль парня. Чтобы его ученик, его, можно сказать, ребенок влюбился в самую невозможную для него женщину? Такое и помыслить было трудно, а уж представить, как с этим быть, тем более задача практически нерешаемая. Хотя Артем, кажется, еще не осознал, насколько все серьезно. Он не научился еще видеть эту энергию в пространстве, чувствовать ее запах, ее власть. Он думает, что понравившаяся ему девушка оказалась недоступной и все. Ему больно, обидно. И, кажется, за пеленой этой обиды он не различает больше ничего. Но там еще есть шанс и выбор. Очень маленький шанс и очень трудный выбор. И Иван точно знал, каков будет этот выбор. Если только мальчик будет знать о шансе.
Зазвонивший мобильный не удивил. «Ты все правильно поняла, девочка», - Иван Андреевич слышал произносимые им самим слова будто бы со стороны, продолжая прокручивать в голове ситуацию, ища выход, которого не было.
Чьи-то ноги в кроссовках и синих джинсах выскочили из остановившейся у обочины машины и подскочили ко мне. Молодая, красивая, даже яркая, но очень серьезная.
-Есения, - она протянула руку, здороваясь и одновременно помогая мне подняться. – Поехали, времени совсем мало!
Синий форд, чистенький, не смотря на дорожную пыль, так и стоял с открытой дверцей со стороны водительского места. Есения тут же утопила педаль газа, и машина рванула, будто уходя от погони.
-Мне очень жаль, что твоя сущность открылась при столь трагических для тебя обстоятельствах, - не оборачиваясь произнесла наконец моя странная спутница. – Только это ничего не меняет, у нас совершенно нет времени, на рассвете Археи не станет. И, если ты не успеешь, то силы будут потеряны. А сейчас, когда хранитель погиб, и нам нужно участие всех ведьм, чтобы хотя бы попытаться выполнить предначертанное древними легендами. Да и колдун погибнет тоже, а в легендах и их силы упоминаются.
-Стоп-стоп-стоп, хватит уже говорить загадками, - я, кажется, начала приходить в себя – Какой хранитель, какие ведьмы, да кто вы вообще такая?! Остановите машину, я хочу выйти.
На самом деле мне хотелось только одного: немедленно вернуться домой! Ну не домой, на работу, куда-нибудь, где есть знакомые лица, простые слова и привычная обстановка.
Машина резко затормозила и остановилась, съехав на обочину. Я выскочила и тут же упала на колени в траву, меня всю трясло. Есения вышла следом, обняла меня за плечи, прижав голову к своему плечу. Она долго гладила мои волосы и что-то шептала и постепенно я успокоилась. Мы сидели на траве, прислонившись спинами к блестящему боку машины, и говорили, говорили. Когда мы вновь уселись в машину, мой привычный мир, казалось, уже разлетелся на куски, если он вообще когда-то существовал, мой мир. И было от чего задуматься. Я – ведьма. И это хорошо. В том смысле, что это не то злобное существо из детских сказок и фантазийных произведений мировой литературы, а существо, наделенное определенными способностями, хранительница природы этого мира. Теперь для меня нет болезней, почти не существует смерти. Своим переходом из латентного состояния в потенциальную ведьминскую сущность я обязана грядущей смерти Археи, предыдущей предводительнице всех ведьм. Я должна взять ее силу. Если бы я не пробудилась, умер бы колдун. Мы всегда уходим парой, или живем. Порознь, не имея права подойти близко. Кто такие колдуны? Как объяснила мне моя наставница, забыла сказать, что Есения именно ею и была, колдуны хранили мир людей и их достижений также, как мы мир природы.
-Почему же мы враги?
-Мы не враги, Саша, - Есения улыбнулась, - Мы просто не друзья, слишком разная сущность, природа нашего дара. У них свои задачи и методы, у нас свои, нам нельзя подходить близко, особенно в момент активности сил своих или колдуна. Не взорвешься конечно, но голова болеть точно будет. Да и способности свои растеряешь тут же, ни видеть не сможешь правильно, ни слышать. И он тоже будет в этот момент равен обычному земному мужику. Не действуют наши чары и их заклятья, когда мы рядом друг с другом. Только кто же по собственной воле подойдет?
-Все, поехали, нам правда нужно спешить, Архея вот-вот покинет нас. – Есения решительно встала с земли.
Машина вновь стартанула, а я вдруг решительно достала телефон и набрала знакомый номер. И только услышав мужское «Да?!», очнулась и прервала связь.
- И кто этот мужчина, которому ты звонила? – Есения не отрывала глаз от дороги, уже смеркалось.- А главное, почему ты не стала говорить с ним?
- Не могу объяснить тебе, - растерянно произнесла Саша, - сама не знаю, зачем набрала его номер. Просто вдруг поняла, что должна.
- Ужасно глупо, наверное.
- Ничего глупого не вижу, - уверенно улыбнулась Есения. – Это твои силы так и прорываются наружу. Видимо, этот мужчина дорог тебе. Расскажи о вас.
- Нет никаких «нас». Мы познакомились совсем недавно, на работе. Мне показалось, он – это я. Только мужчина. Понимаешь?
- Ну да, он- это ты, - засмеялась Есения, - что же тут непонятного?
- Он был вместе с тем стариком, когда я в аварию попала. Я тогда поняла, что он невозможен, мне так показалось. Я не знаю, как объяснить. – Саша закрыла лицо руками.
- Невозможен?- повторила Есения. И тут же стала одной рукой нажимать кнопки телефона.
- Да, ты все правильно поняла, девочка, - донеслось из телефона. – Только сейчас тебе не стоит думать об этом, нужно поторапливаться. Судя по состоянию моего подопечного, в ближайший час все должно решиться. Или никогда.
- Но, - только и успела попытаться возразить Есения, как в трубке запикал гудок отбоя.
- Саша, прости, но все потом, - девушка тряхнула головой, и черная волна прокатилась по подголовнику ее кресла.- Мы должны очень спешить, ты слышала.
Остановившись на обочине дороги, девушки вышли и поспешили вглубь леса, подальше от пыльного асфальтобетона.
Лес, по которому уже практически бежали девушки, становился все гуще. И вдруг внезапно деревья расступились, и мы с Есенией буквально вывалились на большую поляну. Зрелище, открывшееся нам, могло впечатлить кого угодно, мне правда уже было не до удивления. На поляне, взявшись за руки, сидели кружком десять женщин в серых балахонах, головы большинства накрывали капюшоны. Они молча раскачивались будто в такт порывам легкого ветерка. Услышав приближение девушек, одна из круга вскочила нам на встречу.
- Есения, наконец-то! – она сделала шаг в сторону пришедших.
- Как Архея? – вместо приветствия спросила Есения. Девушка молча повернулась лицом к кругу.
– Кстати, это Саша, - Есения потянула меня за собой в круг.
Тут только я увидела, что внутри круга на ложе из сена и валежника лежала тонкая фигура в таком же сером одеянии как остальные женщины. Черты ее лица заострились, тонкий нос восклицательным знаком тянулся ввысь. Бледная кожа, сложенные чуть пониже груди руки, - все выдавала в ней тяжело больного или даже умирающего человека.
Ноги стали совершенно слабыми, перестали слушаться, руки дрожали. Ноя все равно понимала, что должна подойти ближе. Подошла, казалось медленнее невозможного, опустилась на колени. Архея приоткрыла глаза.
- Ты пришла, девочка моя, моя молодая красивая смелая девочка, - прошептала умирающая ведьма, протянув тонкую почти серую руку и, схватив мое запястье, притянула ближе к себе. Рот ее приоткрылся, она что-то горячо зашептала на непонятном, казалось, языке. Меня захлестнула волна чего-то почти осязаемого, на краю сознания удерживала только эта костлявая рука полумертвой ведьмы, потом не стало и этой тонкой нити.
Очнулась я вся мокрая от пота, лежа на траве возле ложа уже мертвой, я точно это знала, старухи. Есения сидела рядом и гладила меня по влажным волосам. Больше на поляне никого не было. И сил встать или даже пошевелиться тоже не было. Есения будто почувствовала мою немощь.
- Не волнуйся, силы скоро вернутся. Главное, мы успели, - она улыбнулась.- Теперь ты потенциально очень-очень сильная ведьма. Архея была сильнейшей из нас, наставницей многих, знала такое, что неведомо даже предводителю колдунов. Она очень древняя, была. Теперь тебе предстоит раскопать в себе и активизировать то, что она смогла тебе передать.
- Ну скажи, ты хоть что-то чувствуешь? Что-то новое в себе? – совсем как любопытный ребенок спросила она.
Взглянув на свою левую руку, я с удовлетворением увидела розоватое, уже совершенно не обжигающее, свечение кольца. После того, что я теперь знаю, это мой шанс. Наш с ним шанс стать единым целым. Но эта жизнь возможна лишь после смерти. Готов ли он умереть ради шанса быть со мной? И готова ли я увидеть его смерть?
- Чувствую, как новые знания к земле придавили, встать не могу. – несмотря на мои старания и кривую улыбку, шутка вышла скверной.