Рассказ №5

Таёжная история

(сказочные воспоминания о детстве)

Открыв глаза и сладко потянувшись, Андрей перевернулся на другой бок, с намерением еще немного поспать, но вовремя вспомнив о сегодняшнем походе, торопливо вскочил с кровати. Надо было занять ванную первым, а то девчонок потом не дождешься. «Девчонками» они с отцом называли его младшую сестру и маму, с молчаливого согласия обеих. Но открыв заветную дверь, Андрей понял, что его гениальным планам сбыться не суждено. Ванна была занята. «Извини, я не знал, что ты здесь, - виновато сказал Андрей, - но ты учти, что времени у тебя ровно пять минут». Огромный пушистый черный кот-сибиряк меланхолично прикрыл зеленые глаза и промолчал. Андрей прикрыл дверь и приготовился терпеливо ждать своей очереди.
Кот носил человеческое имя Федор и пользовался в их семье непререкаемым авторитетом. Появился он в доме пять лет назад, его принес с работы отец. Котенок был таким маленьким и тощим, что весь помещался на большой мужской ладони. Около недели котенок жил без имени, все никак не могли придумать новому члену семьи кличку. Он активно ел, с шумом носился по комнатам и имел странную привычку: засыпать там, где его застала усталость – диван, кровать, горшок с цветами или книжная полка. Однажды, придя с работы, глава семейства чуть не наступил на него, обнаружив спящего котенка в своем тапке. «Эх ты, Федя, Федя», - ласково сказал отец. Так котенок обрел имя. А через год Федя первый раз отправился с семьей в таежный поход. Вначале, отправляясь в тайгу, котенка оставляли под присмотром бабушки, но через некоторое время она категорически отказалась оставаться дома с котом. «Он так орет, ничего не ест и все время ходит за мной по пятам, как будто боится, что я что-то украду у вас», - жаловалась она огорченной матери. На семейном совете было решено взять кота с собой в пробный поход, на небольшое расстояние в верховья Томи. Испытание Федор прошел успешно.
Тогда у семьи еще не было машины, и передвигались они в основном на электричках, попутных машинах и пешком. В вагоне электрички Федор вылез из рюкзака и благосклонно принимал знаки внимания всех, кто ехал вместе с ними. Потом, когда добирались до парома, терпеливо сидел в рюкзаке, выставив наружу лишь лохматую черную морду с белоснежными усами. Переправившись на пароме через реку и войдя в лес, кота было решено выпустить из рюкзака, предварительно надев на него небольшой кожаный поводок, но из этой затеи ничего не вышло. Федор категорически отказался идти на поводке, он намертво встал на тропинке, и никакая сила не могла сдвинуть его с места. Пробовали запихнуть его обратно в рюкзак, но кот сидеть в рюкзаке, на этот раз, не захотел: он вырывался, орал и так исцарапал отцу руки, что тот плюнул и отпустил кота гулять на воле. Федор деловито огляделся, чихнул от обилия непривычных запахов и весело потрусил по тропинке впереди небольшого отряда. Позже, когда разбили небольшой лагерь и натянули палатку, кот тщательно проверил её на наличие посторонних и увязался за рыбаками на вечернюю ловлю. Возвращались на следующий день, усталые, довольные и счастливые. Кот о своем состоянии особо не распространялся, но обилие съеденной им за день свежевыловленной рыбы говорило само за себя.
С тех пор Федор не пропускал ни одного таежного похода, как бы далеко не уходил маршрут. Его не пугали ни высокая трава таежных полянок, в которой он совершенно терялся, ни маленькие горные речушки, которые он лихо переходил вброд, а если было глубоко, то и переплывал, высоко держа голову и пушистый черный хвост. В походах его шерсть выгорала на солнце и приобретала рыжеватый оттенок, отчего весь он становился немного шоколадным. Вот и вчера, как только Федор увидел, что собираются рюкзаки, моментально пришел в волнение и всю ночь проспал не на кровати вместе с Андреем, а возле рюкзаков, охраняя добро и следя, чтобы ничего не забыли. В этот раз они решились на недельный поход, благо занятия в школе уже закончились, а у родителей начались отпуска. Рюкзаки получились тяжелыми, даже у Анюты, младшей сестры Андрея, поэтому кота решено было до леса нести в специальной маленькой сумке. Федор опять все решил по-своему: в сумку лезть не захотел, уговаривать его времени не было, поэтому мама просто взяла его на руки, строго сказав при этом: «Будешь плохо себя вести, оставлю дома». Кот испуганно прижал уши и замер неподвижно у мамы на руках.
На этот раз дорога оказалась длинной, сначала ехали на электричке, потом на попутной машине до глухой таежной деревни. В ней решили заночевать, тем более что Федора укачало: он беззвучно открывал пасть, пытаясь глотнуть больше воздуха. Мама принесла кота на берег небольшой речки и посадила его в воду на мелководье. Кот сидел неподвижно в воде два часа, длинная шерсть колыхалась в прозрачной воде, мелкие рыбешки собрались вокруг и устроили небольшой хоровод. Потом мама позвала всех на ужин. Андрей вместе с отцом рыбачивший недалеко от того места, где отмокал Федор, забрал кота и пошел в дом. Поужинав, они легли спать, но спокойно отдохнуть не удалось. Все окрестные кошки, вероятно прознав что приехал городской щеголь, собрались под окнами их скромного домика. Концерт вышел знатный: местные красавицы орали так, что отец, не выдержав их страсти, вышел на улицу и разогнал их всех метлой, найденной в сенях дома. Наутро небольшой отряд отправился дальше, в верховья маленькой таежной речки Баранзас.
На место стоянки добрались ближе к полудню, пока разбивали лагерь, ставили палатки, стемнело. Чай кипятили и ужинали уже в темноте, но вечер в тайге у костра был теплым, небо полно ярких звезд и они засиделись допоздна. Утром все проспали, встали уже поздно, когда солнышко набирало силу, и на рыбалку идти было бесполезно. Отец решил остаться в лагере до вечера и порыбачить на вечерней зорьке, мама отправила его за дровами для костра, а детям наказала найти на ближайшей от лагеря поляне лесных трав для чая. Федор, поколебавшись немного, увязался за ребятами. Андрей и Аня шли по тропинке и весело болтали, кот бежал впереди, но в какой-то момент пропал из виду.
Отсутствие кота Аня заметила первой. «Слушай, а куда Федька делся», - встревожено спросила она у брата. «Не знаю, только что тут был», - ответил Андрей и стал внимательно оглядываться по сторонам. Чем больше он смотрел, тем меньше ему нравилось то, что он видел. Они вышли на чудесную лесную полянку, окруженную со всех сторон стеной глухой непролазной тайги. Как они умудрились за такой короткий срок зайти так далеко, остается только гадать. Стало ясно, что обратно дорогу к лагерю найти будет очень сложно. Тропинка, по которой они пришли, затерялась в высокой траве. Аня заметалась по поляне. «А как мы дорогу назад найдем, - в её голосе явно зазвучали слезы, - мы что заблудились?»
- Не переживай, - Андрей постарался быть убедительным, - придумаем что-нибудь, не так далеко мы ушли.
Короткий смешок, раздавшийся у него за спиной, заставил Андрея вздрогнуть и резко повернуться вокруг своей оси. На краю поляны стоял старичок, одетый очень необычно. На нем была белая рубаха, подпоясанная цветным ремешком, полотняные широкие штаны заправлены в ладные сапожки, на голове широкополая шляпа неопределенного цвета. Для полноты картины не хватало только длинной белой бороды, но борода была короткая и русая.
- Ну что дети, заблудились, - насмешливо спросил дед.
- Нет, что вы, - даже слишком уверенно сказал Андрей, - мама послала нас за травой для чая, сейчас нарвем и обратно пойдем.
-Трава сейчас еще не поспела, - недовольно проворчал старичок, - чай будет невкусный. Лучше набери-ка, девушка, молодых листочков смородины с куста за твоей спиной. И чай ароматней будет, и травка таежная поспеть успеет.
Анюта послушно пошла собирать смородиновые листочки с большого куста, который рос на краю поляны. Андрей тем временем с интересом рассматривал старика. Было понятно, что тот очень стар, но это угадывалось скорее по взгляду выцветших голубых глаз, чем по ладно скроенной невысокой фигуре и еще по одежде, слишком старомодной даже для самых глухих современных деревень.
-А вы кто? - решился на вопрос Андрей.
-Я то…, - старик засмеялся переливчатым, совсем детским смехом. Так смеются старые, очень добрые люди и маленькие дети, - ну считай что леший я, лес охраняю от плохих пришлых людей.
- А разве лешие бывают…, - это вернулась Анюта с целой пригоршней молодых зеленых листочков, сладко пахнущих лесной смородиной, - они же только в сказках живут, разве нет?
-Дедушка шутит, - строго, голосом старшего брата, сказал Андрей.
-Ничего я не шучу, - серьезно заявил старик, - еще вчера вас приметил, все ждал, когда же вы дальше пойдете, а вы обосноваться решили. Надолго к нам пожаловали?
-Да нет, ненадолго, дня на три-четыре, порыбачим и домой поедем, - успокоил старика Андрей, - мы уже не первый раз сюда приезжаем и как это вы нас раньше не видели… А вас зовут как?
-Пантелеевич я, - ответил старик, - меня недавно на этот участок перевели, раньше то здесь Захаровна жила, ведунья старая, да захворала она, вот ее и отправили поближе к городу служить, а меня, стало быть сюда, на её место. Она меня не предупреждала о вас, хотя она последнее время слаба памятью стала, забывает все, - старик тяжело вздохнул, - да и то, ведь четыреста лет стукнуло, станешь тут все забывать…
-Сколько, сколько? - удивленно спросил Андрей, - что-то вы заговариваетесь, дедушка! Не живут столько люди, не научились еще!
-Это ваши люди не живут, - сердито отрезал Пантелеевич, - а наши живут, еще и дольше живут, если вы не помешаете.
-Какие это ваши, интересно узнать, - в голосе Андрея звучала откровенная издевка, - вы врите, да не завирайтесь! Андрей был очень зол на себя за то, что ввязался в ненужный разговор с непонятным, каким-то мутным дедом. Анюта стояла рядом и испуганно переводила взгляд с одного на другого. Она очень не любила и боялась ссор и вообще любых непонятных ситуаций.
-А вы нашего кота не видели? - спросила она, пытаясь сгладить неловкость, - он все время с нами шел, а потом пропал куда-то…
-Никуда он не пропал, - сказал Пантелеевич, смягчаясь, - здесь он, со мной. Он меня позвал, хотел с вами познакомить, а вы грубить начали. А люди мы особые, лесные, испокон веку в лесной чаще живем, лес охраняем.
Дед отодвинулся немного и оказалось, что Федор все это время сидел у него за спиной и внимательно слушал разговор.
-Слышь, Пантелеевич, ты на них не серчай, - вдруг отчетливо произнес кот, - молодые еще, зеленые, жизни не видели, тебе бы со старшими поговорить. Захаровна то все больше с мамой общалась, она женщина мудрая, понимающая, быстро все сообразила и договор с ней подписала на посещение этих мест. Ты не знал?
-Да не знал, конечно, - старик огорченно вздохнул, - стал бы я детям показываться, если бы знал, что договор существует. Совсем Захаровна плоха стала.
Пока шел этот диалог, ребята смирно стояли и во все глаза смотрели на говоривших. Им казалось, что они спят и видят волшебный сон, в котором сказка стала явью, а их любимый кот вдруг обрел способность говорить. Первым пришел в себя Андрей.
-Так, Федор, ты оказывается разговариваешь прекрасно. Почему до сих пор молчал?
-Разговариваю я только здесь и только в случае крайней необходимости, - сварливо и мрачно заметил Федор, - так что не особенно радуйся. В городе мне разговаривать не положено. Слишком много вопросов возникает.
-Феденька, может быть, для меня ты сделаешь исключение, - в голосе Анюты появились откровенно льстивые нотки, - так хочется иногда с тобой поболтать.
-Нет, даже не надейся, - отрезал Федор, - мои ораторские способности исчезнут как только мы переправимся через реку. Это закон, не я его писал и не мне его отменять.
Анюта расплакалась от обиды, и Андрею пришлось долго её успокаивать. Кот и старик молча ждали пока Аня перестанет всхлипывать и давиться слезами. Потом Пантелеевич подошел и погладил Аню по голове, одновременно утешая и успокаивая её.
- Не плачь, внучка, не огорчайся, ведь ваш Федор будет по-прежнему с вами, и ты сможешь с ним говорить. Он и отвечать тебе будет, но только на своем, на кошачьем языке. Всему должно быть свое место и время, так-то… А сейчас вам пора возвращаться, мамка уже, наверное, потеряла вас. Федор, ты проводишь?
- Ну куда же я денусь-то, - проворчал кот в пушистые усы и бодро побежал вперед по тропинке, опять появившейся среди высокой травы.
Возвращались молча, каждый думал о своем, переваривая увиденное и услышанное. Анюта сжимала в руке смородиновые листья и думала, стоит ли рассказывать родителям обо всем, что с ними случилось. Андрей судорожно соображал как рассказать отцу об их приключении и стоит ли это делать вообще. О чем думал Федор так никто и не узнал. Все оставшееся до отъезда время ребята пытались его разговорить, но он только подрагивал пушистым хвостом, да лениво зевал, показывая всем великолепные зубы.
Они провели на стоянке еще три дня. Рыбалка все это время была великолепна, отец поймал несколько щук, карасей и даже умудрился вытащить сома на дальнем омуте. Съеденных Федором пескарей никто не считал, тем более таскал их в основном Андрей и тут же отдавал крутившемуся рядом коту. Их «девочки» гуляли, рвали цветы и собирали раннюю землянику на ближней лужайке. А еще каждое утро возле костра неизменно появлялась кучка свежесорванных смородиновых листочков для таежного чая. Самое интересное, что ни у кого это не вызывало удивления, как будто все знали общий секрет, но договорись не обсуждать его. Уезжать не хотелось, лето вступало в свои права, и тайга становилась все краше. Они бы остались еще на несколько дней, но у детей начиналась школьная практика и пропускать её без уважительной причины никто бы не позволил.
Так или иначе, но в город дети вернулись другими. Родители стали замечать, что они больше времени стали проводить с котом, разговаривая с ним, рассказывая ему о своих делах и переживаниях. Федор внимательно слушал, потом подходил близко-близко к Ане или Андрею, клал свою мордочку на плечо одному или другому и прижимался сильно-сильно, как прощения просил за что-то.
В семье Федор прожил еще десять лет, несколько раз они ездили в тайгу, на «их место», но Пантелеевича больше не видели. Ушел кот в год возвращения Андрея из армии. Он был совсем плох последнее время, почти ничего не ел и только все время сидел у входной двери, словно ждал кого-то. Андрей вернулся в понедельник, а в среду Федор тихо ушел у него на руках и наклонившийся близко к нему Андрей услышал тихое «прости».