Рассказ №2

КРАКЕН

Фантастический рассказ

Below the thunders of the upper deep;
Far, far beneath in the abysmal sea,
His ancient, dreamless, uninvaded sleep
The Kraken sleepeth: faintest sunlights flee.
Альфред Теннисон. «The Kraken» (1830)

- Как ты себя чувствуешь, Фрол? – поинтересовался судебный следователь Вилча Гавруш, нанося на шею слуги новые мазки эфирного масла мяты. Кожа у спутника имела ярко выраженный землистый оттенок.
- Помираю я, Вилча Альгердович, - слабым голосом пожаловался слуга.
- Не преувеличивай, Фрол. Это всего лишь банальный кинетоз. Или, иначе говоря, морская болезнь. Дискомфортно, но отнюдь не смертельно. Скоро пройдёт.
- Надо было воздушный шар арендовать, - в который раз посетовал слуга. От таза под койкой по каюте первого класса распространялась кислая вонь, справиться с которой не помогал даже распахнутый настежь иллюминатор.
- Наше преимущество заключается в том, что господин Фриш не знает нас в лицо. И мы можем проследить за ним, не опасаясь раскрыть своё инкогнито. Аэростат выдаст нас головой. Тут даже птицы на глаза редко попадаются… Так что придётся потерпеть.
- Мочи моей больше нет, - признался слуга, который с лёгкостью гнул подковы. И так же легко разгибал их. – Отчего бы просто не заарестовать его?.. Сошли бы на землю в ближайшем порту. А дальше пусть местная полиция с душегубом разбирается. Господин Фриш ведь ни в Российской империи убийство совершил.
- Но российского подданного… Необходимо установить, кто является заказчиком убийства, Фрол. Ответственность должны нести все, - паровой корвет «Колхидская ладья» оставил позади Мыс Доброй Надежды и взял курс на Бомбей. – В этом и заключается суть Закона: никакой избирательности и освобождения от наказания… Это ещё что?
На дощатом полу были разбросаны меловые руны. На первый взгляд – хаотично.
- Оберег, - нехотя поведал слуга. – Супротив Кракена.
- Никак не получается выдавить из тебя мракобесие, Фрол, - удручённо покачал головой судебный следователь. Источник искать не пришлось – на ночном столике лежал последний номер журнала «Вокруг света», раскрытый на богато иллюстрированной статье о мифическом морском чудовище. В глаза немедленно бросились имена и названия: Олаф Магнус, «Historia de Gentibus septenrionalibus», Плиний Старший, «Naturalis historia», де Монфор «Histoire Naturelle Générale et Particulière des Mollusques», Карл Линней «Systema naturæ», «Bidrag til Norges Naturhistorie». – Вот прикажу тебя выпороть. Будешь знать, как голову всякой ерундой забивать. И внукам делать оное запретишь.
- Я же двумя руками за науку, Вилча Альгердович! – всполошился слуга. – Где тут мракобесие?
- Ни иконами, ни оберегами, ни магическими заклинаниями изменения реальности не остановить. Тут физика, геология и химия требуются… Кракен тебя чем так напугал?
- А вдруг он на «Колхидскую ладью» накинется и в глубину утащит?
- Мало, значит, тебе кинетоза? – судебный следователь тяжело вздохнул и оставил в памяти пометку при случае поговорить с главным редактором и попросить его делать иллюстрации менее живыми. А то некоторые принимают их за образы реально водящихся существ. Вкупе с настоящими потусторонними тварями, то и дело атакующими Землю, это может спровоцировать массовую панику. – Решил настрадаться вдосталь?
- Про Кракена умные люди написали, - не сдавался слуга. – Учёные. Со степенями.
Судебный следователь пробежал глазами по статье и произнёс:
- Короткий экскурс в историю и четыре правдоподобных версии происхождения. И ни единого слова о мистике. Я ведь говорил тебе, Фрол, что всякую новую информацию, даже исходящую от наипервейших авторитетов, следует подвергать жёсткой критике.
- Говорили, Вилча Альгердович, - мягко кивнул слуга и добавил: - И не единожды. Чем нещадней критика, тем оно лучше: меньше потом будет разочарований… Да только не дано людям, даже самым большим умникам, всего знать.
- Пока не дано, - поправил судебный следователь. – Но и того, что мы сейчас знаем, вполне хватает для заключения об отсутствии в нашем мире божественного начала.
- Я ж не спорю, Вилча Альгердович… Да только боязно очень. Череп вон у Риги на берег выбросило. Страшно подумать, какому существу принадлежит.
- Мозазавру семейства Prognathodon giganteus, - напомнил судебный следователь. – Ты что же, не слушал меня? кому рассказывал?
- Слушал, Вилча Альгердович, - поспешил заверить слуга. Даже на койке привстал, изобразив отдалённое подобие строевой стойки. Правда, всего на несколько мгновений: дала себя знать слабость. – Вы ещё о нарвале рассказывали… Только люди другое видели. А кита от многонога…
- …осьминога.
- …даже я отличу... Мы без портсигара разве не сможем доказать, что это господин Фриш господина Хольмберга убил?
- Расследование ещё не закончено, Фрол, - портсигар, в который был вмонтирован пневматический самострел, Фриш, выдавший себя за коммивояжёра, выбросил в море, как только «Колхидская ладья» отошла на две мили от Кейптауна. Завидное хладнокровие, которого так не хватало матросам, занятым на починке грузовой лебёдки. Верхняя палуба – не самое лучшее место для двухпудовых деревянных бочек с чёрным порохом. Пусть и накрытых принайтовленными пеньковыми верёвками парусиной.
- Разобрались с этим… как его?.. мотивом, Вилча Альгердович?
- Начальная версия об убийстве по политическим мотивам находит всё больше подтверждений.
- Неужто социалисты такие ранимые? – удивился слуга.
- Скорее, не терпят никакой критики и инакомыслия, - сам судебный следователь не ощущал от качки и малейшего дискомфорта. А ведь вырос даже не на берегу реки. – Не дай Бог, возьмут власть, вся страна в крови потонет.
- Государь-император не позволит.
- Воли одного человека, пусть архихаризматичного, не всегда бывает достаточно... Если станет совсем невмоготу, говори. Попрошу судового врача попользовать тебя.
- Не отдавайте меня этому коновалу, Вилча Альгердович! – взмолился слуга.
- Зря ты наговариваешь, Фрол, - попенял судебный следователь, бессознательно постукивая тростью по рунам. – Господин Хендерсон, хоть и обладает таким недостатком, как молодость, уже достаточно опытен… Ты слышал?
- Будто выдохнул кто… - глаза слуги округлились. – Кракен!
В драке Фрол мог выйти один против троих. И даже пятерых, если те будут без оружия. Однако сейчас слуга напоминал перепуганного до смерти ребёнка. Ещё чуть-чуть – и заплачет.
- Брось, Фрол. Существо «размером с остров» и «с десятью тысячами щупалец» разорвало бы волнами даже в слабый шторм. Уверен, не ошибусь, если скажу, что речь идёт о колонии…
- Вот, опять… - слуга вжался в койку и сделался совсем белым.
А судебный следователь шагнул к иллюминатору. Сумерки были готовы вот-вот уступить место ночи, однако света убывающей Луны оказалось вполне достаточно, чтобы рассмотреть…
…множество щупалец, которые хищно вцепились в борт парового корвета.
Получается, правда.
Развить мысль не получилось – паровой корвет качнулся, тревожно забила рында, послышались испуганные голоса, кто-то матерно выругался по-английски.
- Оставайся в каюте! – велел судебный следователь и, на ходу проверяя, готов ли револьвер Смита-Вессона к бою, устремился на верхнюю палубу.
- Я вас в беде не брошу, Вилча Альгердович! – движимый долгом, слуга выскочил из каюты как был – в нательном белье и босой, но с медным канделябром. – Человеком зовусь, а не скотиной бессловесной. Басурмане и те своих на растерзание супротивнику не оставляют.
Паника началась с истошного женского визга. Он рассёк темноту подобно ланцету.
«Колхидская ладья» резко накренилась, и только реакция судебного следователя не позволила ему врезаться головой в переборку. На верхнюю палубу Гавруш вылетел в тот момент, когда сразу в трёх местах вспыхнуло пламя от расколовшихся керосиновых ламп.
Описание кракена больше не казалось ничем не сдерживаемым полётом фантазии – щупалец было так много, что они закрыли и небо, и океан. И ни секунды не оставались без движения. Настоящий лес из сказок, записанных братьями Гримм.
Краем глаза отметив, что кто-то из матросов полетел за борт от удара щупальцем, судебный следователь открыл огонь. Несмотря на то, что в третьей модели револьвера ствол укоротили до шести с половиной дюймов, пуля калибра четыре целых две десятых линии обладала превосходной останавливающей способностью.
Видеть голову кракена судебный следователь не мог, поэтому стрелял по наитию. Как и следовало ожидать, шести патронов оказалось недостаточно. Щупальца брызгали кровью и чернилами, разлетались ошмётками, но продолжали упрямо хвататься за всё, что попадалось им на пути, безжалостно колотить по людям и сбрасывать их в воду. Кракена не пугал даже растекающийся по верхней палубе горящий керосин.
Тут требовалась митральеза Гочкиса.
Бледный как привидение Фрол бился со злым остервенением, совершенно не думая о себе. И откуда только силы взялись?.. Помогать слуге вызвались матросы и мужчины из числа пассажиров. Не имевшие револьверов хватали всё, что годилось в качестве оружия. Однако добровольцев было слишком мало. И не всякому удавалось устоять на ногах после удара тяжёлым щупальцем. Да ещё и на качающейся, словно колыбель, верхней палубе.
Шпага в трости, оставшаяся у судебного следователя, не могла заставить кракена отступить. Но и опускать руки Гавруш не собирался. Ни в его характере пасовать перед трудностями.
Рискованное решение, требовавшее точного математического расчёта и крепкого вестибулярного аппарата, созрело мгновенно.
- Фрол, подсоби!
Слуга не стал задавать глупых и несвоевременных вопросов: проследив за рукой судебного следователя, кинулся к бочкам с чёрным порохом. Вернулся, когда судебный следователь заканчивал сооружать импровизированный фустибул из обрезков пеньковой верёвки, стрелы грузовой лебёдки и собственного пиджака.
- А поджечь как?
- Твоё дело – раскрутить! – судебный следователь ударом каблука сломал доску в одной из двух вложенных в пяту бочек. С таким расчётом, чтобы обломки вывалились после первого же тычка. Вслед за тем забрался на металлическую стрелу. – Давай! Верти!
Подниматься и опускаться грузовая лебёдка временно не могла, но поворотный механизм оставался исправным. Слуга навалился на стрелу всей своей массой. Но прошла целая вечность, прежде чем грузовая лебёдка наконец сдвинулась с места.
На всё меньше секунды, тем не менее судебный следователь справился: как только набравший достаточную скорость фустибул оказался напротив кракена, ткнул шпагой-тростью в пролом в бочке, а затем обратным ходом разрубил верёвку.
Бочки, теряя тугой струйкой чёрный порох, полетели в самый клубок щупалец.
Второй попытки не будет: «Колхидская ладья» накренилась под опасным углом – перевернётся, мало кому посчастливиться спастись. Если вообще будут выжившие.
Шведская спичка дала искру сразу. Чёрный порох не впитал ни единой капли влаги – огненная дорожка за считанные доли секунды соединила испорченный модный пиджак и пробитую бочку. Полыхнуло раз. На второй взрыв получился мощнее.
Стало светло как солнечным днём, и судебный следователь убедился в том, что все четыре версии объяснения природы кракена можно было смело отбросить как ложные. Точнее, построенные без учёта всех фактов.
В огненном облаке кракен распался на стаю гигантских кальмаров. Architeuthis dux, Mesonychoteuthis hamiltoni или Enteroctopus dofleini. Издали не рассмотреть. Да и какая разница? Пусть потом специалисты разбираются.
Паровой корвет резко опустился на днище в высоких фонтанах брызг и совершенно нечеловеческих воплях.
- Фрол?
Ответом судебному следователю стал жёсткий приступ рвоты: слуга вцепился в грузовую лебёдку мёртвой хваткой. В неотложной помощи Фрол не нуждался. Чего не скажешь о тех, кто вольно или невольно очутился в воде. Плавать ведь не всякий умеет, а ошмётки плоти вряд ли отличались по консистенции от болота.
- Человек за бортом! – оповестил судебный следователь, но оказался у вельботной спасательной шлюпки лишь вторым: коммивояжёр Фриш, взобравшись с ногами на банку, возился с глаголь-гаком подъёмно-спускового механизма. Вдвоём мужчины справились быстрее. К счастью, механизм не заклинило – каждая секунда была на вес золота.
С борта, над которым грохотал голос первого помощника капитана, пытавшегося навести порядок, свесилась полудюжина керосиновых ламп на длинных шестах, так что ориентироваться можно было не только по мольбам о помощи и паническим шлепкам по воде.
Коммивояжёр сел на вёсла, а судебный следователь принялся вытаскивать людей. «Колхидская ладья» не могла похвастаться размерами, но и вечерний моцион, и паника, и начинающийся пожар собрали на верхней палубе не меньше половины присутствующих. Гигантские кальмары, поднятые из глубин океана выходом вулканических газов, сорвали и раздавили две другие спасательные шлюпки, но матросы нашли выход: сбросили в воду мешки с каучуком. Страховая кампания покроет потом промышленнику расходы.
Совместными усилиями справились.
Коммивояжёр и судебный следователь помогли людям подняться по верёвочной лестнице на борт, где их встретил доктор Хендерсон. Но сами подниматься не торопились. Сидели в метре друг напротив друга как старые друзья, встретившиеся после длительной разлуки.
- Полагаю, рассчитывать на то, что вы отпустите меня с миром, не стоит, господин Гавруш? – на английском Фриш говорил с лёгким северо-немецким акцентом.
- Я был уверен, что мы с вами незнакомы… Увы, господин Фриш. Не имею права и не хочу идти против собственной совести.
- Ваша фотография встретилась мне в газете, господин Гавруш. Известность имеет и свои минусы, а в моей профессии умение помнить детали может спасти жизнь… Как вы сами понимаете, сдаться я не могу. Ни конкретно вам, ни полиции вообще. Возможно, вы удивитесь, но у наёмных убийц тоже есть законы чести. Моральный кодекс.
- Стоит лишь начать драку, как разнимать нас незамедлительно бросится половина команды, - на бескровном лице перевалившегося через борт едва ли не по пояс слуги читалась сильная обеспокоенность. И не менее сильное желание встать на защиту хозяина. Пусть для этого и придётся нырнуть в останки кракена.
- И ваш Фрол, надо отдать ему должное, не останется в стороне… Только никакой драки не будет.
- Утонуть вы не успеете, - озвучил очевидное судебный следователь. Насколько хватало глаз, плавали мешки с каучуком, спасательные круги, складные лежаки и куски щупалец. – Или вы намерены откусить себе язык как синоби-но-моно?
- С детства не переношу вида крови. Ни своей, ни чужой… - Фриш машинально поглаживал золотой перстень и терял время, не предпринимая никаких действий. Какие мысли при этом роились у него в голове, оставалось только догадываться. – И мне всегда импонировали люди с нерядовых умственных способностей. Может, потому что во мне живёт инженер?.. Вы умны, господин Гавруш, и в качестве знака уважения к вам я скажу, что социалисты не умеют к убийству Хольмберга никакого отношения.
- Кто же это, в таком случае? – судебный следователь не позволил себе удивиться осведомлённости визави.
- Чудовища – это почти всегда люди, господин Гавруш, - с грустью констатировал Фриш. – Если кого и следовало назвать кракеном-монстром, так это Хольмберга, который не видел в своих работниках и семье людей… Прощайте, господин Гавруш. Приятно было иметь с вами дело.
Прежде чем судебный следователь успел прыгнуть на коммивояжёра, тот сунул в рот золотой перстень и сильно сжал его зубами.
На руки судебного следователя наёмный убийца упал уже мёртвым.