Клуб любителей фантастики КЛФ Контакт Новокузнецк

Рассказ №9

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА

Нападало порядочно того, что носители языка нарекают снегом. Нет никакого снега. И «нет» – нет.
- Орехов choghyl , оказывается, - топает правой лапой ar-turum.
Всматриваюсь в его безбровое лицо, усмехаюсь:
- Послушать тебя – ничего нет, и даже «ничего» – его тоже нет.
- Э-э-э, братка, есть слова для «ничего», а самого «ничто» - нет, оказывается.
Оглядываюсь, лязгая клювом в поисках провианта. Разумеется. Хлопья мокрыми несимпатичными пластинами развалились на лапах голубого ельника. Солнце висит червонным чугунным золотом – я присвистнул. Только что. В прошедшем совершенном.
Видимо, мой спутник перехватывает мысль, замечает:
- Долго проспали с тобой, братка, оказывается.
Возмущаюсь несанкционированным доступом в частное сознание. Взаимно рычим друг на друга. Спускаемся к селению.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА

Вообще – суть банальностей – в их наличии. Если нет примитива, значит, нет сложности. Компаративистика рулит. И на бытийном, и на бытовом уровнях. Ну вот он - «снег», ну назвать его не иначе, как «снег» нельзя.
- Har chaapcha , оказывается, - печалится ar-turum, когда входим в окосевшую избу.
Допустим назовём снегом har, как только что совершил в языке мой спутник. Что изменится в этом смысле? с другой стороны – изменение формы слова, его звуковой облик, звукоряд, ведёт к иным критериям оценки!
- Чего там на входе застрял? – морщит младенческий лоб ar-turum, - На пороге стоять – скверная примета. Оказывается.
- В этом моя суть – не сдвигаться, - скалю пасть, ну – клюв стал пастью, поэтому скалюсь, - Не трансформироваться…
- Ой всё! – протестует косматый собеседник, топнув толстой ороговевшей подошвой, - Не включай умника, лучше гляди-ка – находочка, оказывается.
На заднем дворе избы – на матовом квадрате поля – чёрный прямоугольник – на столике в беседке. Аккуратно беру тридцатисантиметровыми пальцами этот коробок, этот бокс, эту геометрию в пространстве. Ухмыляемся, мычим, делимся мнениями. Не приходим к общему знаменателю. Взаимно рычим друг на друга. Решаем заночлежиться в окосевшей избе.
- Давай растопим камин! – с энтузиазмом указывает правым ухом ar-turum на портреты неизвестной кисти – на полотне человек с обмотанным бинтами лицом в зелёной накидке. – В золе yablah , оказывается! – мурлычет мой весьма разговорчивый сокомнатник.
Вскоре разводим огонь подручными материалами. Нет смысла останавливаться на деталях. Сознание устаёт фиксировать каждый метр, и тем более – удерживать под толщей практических целей и задач. Закутываюсь в настенный орнаментальный ковёр. Кресло едва выдерживает меня. Трещит полуистлевший чехол подлокотников. У сферической пасти камина мерно посапывает неугомонный товарищ. Глаза лосиной головы на противоположной стене интригующе отражают пламя.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА

ar-turum и повествователь в естественном состоянии сна, чёрный прямоугольник выскальзывает из тридцатисантиметровых пальцев рассказчика. Одной из граней ударяется о половицу, и эбеновая поверхность коробочки загорается холодной подсветкой. После некоторого жужжания раздаётся негромкий баритон молодого мужчины:
«…уже далеко позади устаревшая формула «язык – это всё», навязанная нам семиотиками прошлого. Действительно, если язык – это всё, значит, языка нет. Либо всё – это не всё. В свою очередь, мы попадаем в логическую ловушку. С одной стороны, невозможно вылезти из языкового барьера, снять шлем, так сказать, и оказаться вне языковой реальности. С другой стороны, теперь, когда человек научился считывать мыслеформы, не без помощи новейших разработок компании til, речь из ядра социума постепенно перемещается в его периферию. Со всего мира компания tilполучает ободряющие сообщения от пользователей нашей сети: «избавимся от говорения», «долой бла-бла-бла», «промолчи – сойдёшь за умного».
В этой связи наша компания разработала совершенно новую линейку продуктов, доступную в appstore и других интернет-магазинах. Стоимость этой услуги позволяет обеспечить себя и членов вашей семьи незаменимым приложением, чей практический смысл предстоит ещё только оценить грядущим поколениям. Предыдущий наш шаг – по нивелированию языковых барьеров – позволил стереть т.н. «трудности перевода» и отменить переводческую деятельность как таковую.
По данным министерств науки ведущих мировых держав, компания tilи практические результаты её наработок позволили снизить количество потенциальных войн и других конфликтов. Данная унификация позволяет представить мировому сообществу человека нового, модернизированного.
Тем не менее, это не означает полное нивелирование национальных культур, традиций и обычаев. В преддверии тестирования новой линейки наших продуктов, компания tilпредлагает вполне демократические цены. Скачай приложение sagysна свой ю-фон и ощути всю прелесть телепатического общения!»
Экран коробочки погас, ar-turum дёрнул мохнатой лапищей по кочерге и проворчал: «Ещё и во сне баешь. Оказывается?».

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА

Голова гудит, но приходится приводить себя в подарок. Эх, где же прямоугольничек? П-ф-ф…на полу, могли и раздавить. Ого! Нагрелся.
- ar-turum, ну-ка открывай глаза, ты чего – мою коробочку в камине держал?
- Ой, всё. Не надо мордочку такой делать, - машет лапой мой визави и отворачивается к тлеющим уголькам.
- Почему же она тёплая? Даже горячая?
- Так, стоп, может быть, коробочка – живая, оказывается? – патетично восклицает собеседник, - А, значит…значит, её можно умять? Оказывается.
- Так – всё, пошёл вон, - раздражаясь, встаю с кресла. Снегопад за окном стих. Тем не менее, вопросы желудка остаются насущными. Даже более чем. – Надо бы нам пошевеливаться, могут хозяева заявиться.
- И что? – равнодушно бросает фразуar-turum, - Слопаем бедняжек.
- С ума не сходи, - хмурю лоб.
- Забавно, - ухмыляется мой спутник, - Если бы у тебя были брови, совсем бы естественно получилось, оказывается.
- На себя погляди, - усмехаюсь, - Как будто у тебя они есть.
- Ну… если предоставишь зеркало.
- Кстати, если заметишь зеркало, сразу сигнализируй, иначе попадём впросак. И вообще – надо бы двигаться дальше.
- Эту штукенцию тоже с собой потащишь, оказывается?
- Разумеется. Ещё не разгадал её.
Покидаем окосевшую избу. Всё равно нечем поживиться. Недогоревшая рама зловеще потрескивает на дне камина.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА

На занесённой хлопьями площади ar-turum за шкирку держит существо. Подгребаю ближе, сквозь вязкий снег – человека поймал: брыкается, коготками пытается мордочку моего спутника достать. Упрямый, дальновидный, предприимчивый какой.
- Подожди, - менторский тон беру, - Что же ты так грубо: с людьми следует выбрать правильную тактику.
- Уже некоторое время прошло, братка, а он мычит, ревёт, оказывается.
- Да-к мужичок замёрз…
- Оброс!
- Унесём к остальным людям.
- Действительно. За весь наш маршрут ты много людей видел, оказывается?
Решаем завалиться в ближайший ib . Включает плохого полицейского мой собеседник, пытается разговорить мужичка, откуда он и куда люди делись. Чуть челюсть не свернул, желая удостовериться в наличии языка у нашего нового спутника. Тем не менее, убеждаемся в неумении человека говорить. Пробуем листок с карандашом в грязные ладони вложить, слёзно просим – безрезультатно. ar-turum намекает, что с утра маковой росинки во рту не было.
Вот как так? Родной язык по назначению человек не использует. На другом – не кумекает. Техникой письменной речи – не владеет. Карандаш в руках – не держит. Затравленный взгляд переводит с меня на ar-turum и обратно. Но вот уставился стеклянным взором поверх нас, да заорёт нещадно. Не миловал крик. Что же – поворачиваемся по направлению голоса – над обеденным столом висит портрет того самого замотанного бинтами некого мужчины в накидке. Только на этот раз в красной накидке. И вся стилистика, и общий фон в багровых тонах. От глаз подальше убираем, разламываем на топку. Как раз камин рядом. В этой стрёмной деревушке сплошные камины.
В погребе – заплесневелые банки с огурцами и томатами. Yablahпророс ботвой. Мелочь овощная. Придётся на троих делить. Ну что ж – не обеднеем. Моментально смеркается, и наш новый немой компаньон что-то скулит, на месте качается, в пальцах моих тридцатисантиметровых замечает коробочку – аж глаза таращит от ужаса. Что же – с целью сохранить его драгоценное психическое здоровье – подальше прячу. Не скажу куда. Всё же происходит в настоящем времени. Авось кто мои мысли читает. Прямо сейчас. Вдруг недоброжелатель разыщем нас, и прямоугольник из чёрного эбенового дерева отберёт. Спать. Отныне пребывайте в покое.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА

Разумеется, все трое в непробудном сне. Такое ощущение, что коробочка специально активизируется ночью. Но ведь это только догадки, верно? и вновь из геометрической фигуры звукоизвлечение. На сей раз два голоса. Моложе и постарше:
«Язык – это не система знаков, вернее, она – больше, чем система. Язык – знаковая деятельность.
- вы это произносите таким тоном, будто между системой и деятельностью существует разница.
- Конечно, коллега. Система – категория порядка. Деятельность – категория чего угодно. Здесь возможен и хаос, и частная воля.
- Как будто язык для вас – неличная воля? Что-то безличное или над-личное? Не смешите.
- Нисколько, коллега. Просто мне не нравится, что соссюр трактовал язык как единство означаемого и означающего. В этом есть детерминизм: одно вытекает из другого. Или – зависит друг от друга.
- Нет ничего скверного в детерминизме. Разве вам не знакома вся эта телега с исчезновением пчёл и последствий для мира?
- Но почему бы нам не развести по разным углам ринга: язык и речь, фил?
- Что вы имеете ввиду, эванс?
- Смотрите, фил, цивилизация добилась единственного официального мирового языка. А ведь когда-то на олимпе красовался английский. Об этом теперь можно только в энциклопедиях проштудировать.Но каков следующий шаг? Какова следующая глава?
- Почему вас заботят подобные мысли, эванс? Займитесь практическими вещами, друг мой.
- Вопросы языка и речи – самые практические вещи, доктор фил.
- эванс, не начинайте подбешивать меня. Ближе к делу!
- Надо пойти дальше! Отказаться вообще от речи, но не забывать язык!
- Вздор.
- Не отказываться от традиций письменной речи.
- Вот вы специально меня драконите, эванс? Или действительно считаете, что без практического аспекта языка его теоретическая база останется в силе? вы что – собрались революцию в языке проводить? чего предложите: может быть, от категории грамматического рода отказаться? Как в некоторых тюркских языках. Не задерживайте моё время…особенно ссейчас, когда вся система…деления времени изменилась… а, собственно, как вы себе это представляете? Считаете, сто современный носитель языка способен пересесть на телепатию?
- Уже, доктор фил! и давно! Стоит только внести необходимые изменения в ДНК!
- Да вы – еретик от науки!
- Сделать симбиоз машины и человека ещё теснее.
- Не занимайтесь чипологией.
- Да поймите же – человечеству необходим общий разум. На коллективной основе. Улей.
- Валите отсюда, эванс. Спасает вас только то, что вы для меня как сын».
СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА
Утро совершенно – ледяное. Мало того, что ночью никто не следил за поддержанием очага. Ни провианта, ни запасов в этом доме нет. ar-turum облизываясь поглядывает на человека. Как могу, так оберегаю мужичка. И вот почему – сам он – хлипкий, кареглазый, борода лопатой.
- Рассказал бы хоть что умное, - ворчит ar-turum, - Не могу голод животный утолить, хоть информационный сглажу.
- П-ф-ф-ф, на сколько помню, тебя не интересует наука.
- Да? а ты хоть раз спрашивал, оказывается? С тех пор, как ты со своим чёрным монолитом возишься…
- Это не монолит.
- Совсем перестал со мной в контакт входить.
- Не драматизируй.
- Перестань есть людей.
- Если есть больше нечего? Больше не сможем никого найти. Видимо, мы слишком долго находились в спячке. Где, скажи мне на милость, советские памятники?
- Под снегом.
- Да? Возможно, тогда и люди под снегом, оказывается?
- Да ты достал со своим «оказывается»!!! слово-паразит.
- По крайней мере, это хоть как-то меня отличает…
- От меня что ли? Ну-ну.
- Все проблемы от твоего языка…, - устало машет лапой ar-turum, плюхаясь на диван к человеку, - Двинься давай. Развалилось…мясо.
- В смысле?
- Начали ругаться, когда ты настоял на использовании речи. Оказывается. Нормально же общение вели…Помнишь? Непринуждённые разговоры во время спячки?
- Слушай…мы обязаны поддерживать язык, конечно. Сохранить его как в письменной, так и в устной формах. Тем не менее, люди вряд ли разучились говорить, и этот товарищ [указываю тридцатисантиметровым пальцем на человека] – скорее исключение. Но…мне кажется, что вот эта загадочная коробочка, найденная нами…
- Скорее мной, а не нами, - фыркает ar-turum.
- …должна помочь разобраться…
- Ууууу! – внезапно издаёт животные звуки мужичок, молниеносно выхватывает чёрный четырёхугольник, открывает дверь, выбегая, в чём мать родила.
- Остановлю его! – рычит ar-turum.
- Да нет уж, знаю, что решил полакомиться свежатиной! – закрываю дверной проём. Но мой спутник категорично даёт мне по клюву, отчего сваливаюсь в мягкий ворс хлопьев. Не ведаю, что далее произойдёт с нами и с людьми, с языком и речью. Каков будет дальнейший шаг? Какова следующая глава?